– Какого черта? Вся Москва только что дотла сгорела!
Савва позволил себе едва заметно улыбнуться:
– Точно так, барин. Если что там и надобно, так это теплое платье. Наше сукно там и надобно.
Бобров с отвращением фыркнул.
Как это на них похоже! Подумать только, вся страна встала на защиту Отечества, а этот мерзавец только и помышляет что о собственной выгоде!
– Это спекуляция.
– Да дело наше торговое, барин, – невозмутимо ответил крепостной.
– Пусть так, но я этого не потерплю! – отрезал Александр, а потом, поискав другую причину отказа, заключил: – Это непатриотично! – И с этими словами махнул рукой, веля крестьянину удалиться.
И отчего же тогда, не переставал удивляться он впоследствии, Татьяна, узнав об этом ничтожном происшествии, решила вмешаться? Пожалела Савву – или тонкая ее душа почувствовала что-то? Во всяком случае, как только Александр поделился с ней этим эпизодом, она умоляюще взглянула на мужа: «Прошу тебя, передумай!» И упрашивала, пока тот не сдался и не подписал паспорт. Тогда все это казалось незначительным.
1817
План, придуманный Сергеем Бобровым, был дерзок, но вполне осуществим, если все точно рассчитать. Двое товарищей прикроют его и что-нибудь соврут, если Боброва хватятся, а третий подаст за него голос на перекличке. Подкупив одного из лицейских слуг, он получил возможность воспользоваться лошадьми – туда и обратно.
Лицей, находившийся возле императорской летней резиденции Царское Село, считался учебным заведением для избранных, но одновременно отличался строгостью. Он примыкал к бело-голубому Екатерининскому дворцу, и царь позволил лицеистам пользоваться его собственной библиотекой; кроме того, царская семья присутствовала на службах в лицейской церкви на хорах, куда не было доступа посторонним. Александр Бобров приложил немало усилий, чтобы юного Сергея туда приняли.
Путешествие было не из легких. Наступил апрель. Снег таял, и повсюду стояла распутица, дороги развезло. А если его поймают…
Из-под постели он вытащил сундучок, где хранил личные бумаги. В том числе там лежало письмо родителям, которое он начал прошлым вечером. А еще письмо от его младшей сестры, тайком переданное три дня тому назад. Написанное ее крупным, детским почерком, оно было совсем коротеньким и совершенно недвусмысленным.
Милый Сережа,
я очень несчастна. Как бы я хотела тебя повидать.
Ольга
Он снова перечитал письмо и улыбнулся. Жизнь в петербургском Смольном институте, привилегированной школе для девочек, могла быть очень и очень нелегкой. Сергея совершенно не удивило, что его живая, ясноглазая сестра так страдает в свой первый год там. И хотя риск мог быть велик, получив это послание, он спросил себя: как бы поступил на его месте Пушкин? Пушкин отправился бы к ней. А Пушкин был его героем.
Сергею Боброву нравилось в Царском Селе. Он был сообразителен, умен и не обделен талантами: хорошо рисовал, а стихи по-французски и по-русски писал лучше всех однокашников. «Если бы я только мог сочинять как Пушкин!» – со вздохом сетовал он. Пушкин, юный автор дерзких стихов. Пушкин с копной курчавых волос, нежными, но сияющими глазами, непредсказуемым юмором. Он вечно попадал в какие-то истории – и вечно ухаживал за дамами. Через год ему предстояло выйти из лицея; и хотя некоторые учителя считали его шалопаем и смутьяном, в глазах лицеистов он уже сделался знаменитостью.
Сергея Пушкин отметил, поскольку у них был общий интерес – любовь к русским народным сказкам. От своей крепостной няни Арины Сергей услышал их немало: о чудесной жар-птице, о богатыре Илье Муромце («Вот бы тебе увидеть моего братца Илью, такой он дородный, куда до него былинному Илье Муромцу!» – смеялся он) и множество других. Его познания в этой области произвели впечатление даже на Пушкина. «Никогда не забывай этих сказок, мой милый виршеплет, – наставлял Сережу его кумир. – В них живет истинный дух и неповторимый гений России».
Однако именно Пушкин навлек на Сергея серьезные неприятности. Все началось с карикатуры – скандальной, но беззлобной, – которую Пушкин набросал после окончательного разгрома Наполеона. Она изображала царя Александра, Ангела, с победой возвращающегося домой, но так растолстевшего на Западе, что триумфальные арки для него пришлось спешно расширять! Спустя несколько месяцев примеру своего героя последовал Сергей. Однако целью его насмешек сделался недавно назначенный и чрезвычайно благочестивый министр народного просвещения, происходивший из аристократического рода Голицыных. На карикатуре министр был изображен производящим подробный и бесстыдный осмотр воспитанниц Смольного института, с целью удостовериться в их нравственности! Это было возмутительно, и, хотя мало кто из учителей любил деспотичного министра, Сергей получил серьезное предупреждение: «Еще одна подобная выходка, Бобров, и вас исключат».
Однако чем бы ни грозила ему самовольная отлучка, Сергей знал, что делать. «Все будет хорошо, – сказал он себе. – И в любом случае я не брошу в беде Ольгу».
Ранним утром, еще затемно, Сергей выскользнул из корпуса. Конюх поджидал его с лошадью в версте от лицея, и вскоре он уже скакал по дороге в Петербург, а топот копыт его лошади разносился гулким эхом. По пути ему никто не встретился. Иногда он проезжал мимо деревьев, выстроившихся темными стенами по обеим сторонам дороги; они словно смыкались у него над головой и жаждали его задушить. Им на смену приходили открытые участки, бесприютные, бурые пустоши, кое-где пересекаемые серыми полосами нерастаявшего снега. Несколько раз ему казалось, что вдали вот-вот раздастся волчий вой. Сырой ледяной воздух обжигал лицо.
Однако он был счастлив. За день до того он послал Ольге письмо, в котором объяснял, где будет ждать ее, и мысленно уже видел ее бледное личико, слышал ее голос, повторяющий: «Я знала, что ты приедешь». Стоило ему подумать об этом, как на душе становилось теплее. Как же ему посчастливилось, что у него такая красивая сестра! Какой же это подарок судьбы – родиться Бобровым!
А какое блаженство жить и быть русским в такое время! В мире никогда не происходило столь волнующих перемен, как сейчас. Наполеон, который представлял великую угрозу всей Европе, наконец-то был побежден в 1815 году в битве при Ватерлоо. Теперь британцы сослали несостоявшегося завоевателя Европы на далекий остров Святой Елены, затерявшийся в Атлантическом океане, откуда бежать было невозможно. Тем временем Россия сделалась сильнее, чем когда-либо в истории. На юго-востоке, на Кавказе, к Российской империи наконец-то присоединилось древнее Грузинское царство. На севере царь также завоевал Финляндию, которая долгое время находилась в руках Швеции. Далеко-далеко на востоке, за морем, Россия не только владела Аляской, но и основала крепость Форт-Росс в Калифорнии. Самое же ценное приобретение было присуждено России в ходе Венского конгресса, державы-участницы которого, расправившись с Наполеоном, заново перекроили карту Европы: она получила почти всю территорию своей давней соперницы Польши вместе с ее прелестной столицей Варшавой.
