В Церкви, которая всегда опиралась на силу традиции больше, чем на текстологический анализ или логические доказательства, эти возражения были особенно весомыми.
Таков был спор, разгоревшийся в центре. И кто мог предвидеть, как со временем все это отзовется на бескрайних просторах страны?
Между тем в последующие годы случились и другие великие потрясения.
1670
Стояло лето, обыкновенно тихий городок Русское был охвачен страшным волнением.
Приближались мятежники.
Монахи, не зная, как им поступить, ждали указаний от настоятеля, а тот и сам не мог решить, то ли защищать монастырь, то ли открыть ворота. И в городке, и в селе Грязное мнения тоже разделились. Среди молодежи многие верили, что приход бунтовщиков сулит свободу.
– Он пришел дать нам волю, – говорили они. – Бобровых перевешают, и земля станет нашей.
Но люди постарше этот задор не разделяли.
– Если мятежники сюда заявятся, будут нам казни египетские, – заметил маленький купец.
Никто, правда, толком даже не знал, где они сейчас. Одни считали, на другом берегу Волги, другие полагали, что поблизости от Нижнего Новгорода, а самые боязливые утверждали, что мятежники уже переправились через Оку.
А что же их предводитель, храбрый казак Стенька Разин? За каких-то несколько лет его имя обросло легендами. Поговаривали, что он будет править Москвой, как настоящий царь.
А пока старшие тревожились, детвора Грязного нашла новую забаву: дразнить тихую серьезную шестнадцатилетнюю девушку. Она почти не обращала на них внимания, хотя постоянные приставания с хихиканьем и взрывами смеха, задевали ее гораздо больнее, чем думали ребятишки. Звали ее Ариной, а изводили ее одним и тем же вопросом: «Арина, а что Стенька Разин, он ведь твой тятя? Он что, спасать нас будет? Скажи-ка, Арина, а твой тятя правда придет?»
А досаждали ей эти глупости потому, что она и сама не знала ответа.
Пока ей не сравнялось пяти лет, она думала, что ее отец управляющий: ведь они жили в его доме. Это был суровый, мрачного вида человек, и, хотя он иногда сажал ее к себе на колено, маленькая Аринка расстраивалась, поскольку чувствовала, что он ее не любит. Конечно же, это была ее вина. Но когда ей исполнилось пять, он умер, и она вместе с бабкой Еленой перебралась в просторную избу своего дяди. И вскоре после этого одна девочка сказала ей:
– Твой тятя – казак.
Она удивилась, а когда спросила бабку, Елена ответила только:
– Что за чепуха!
Но вскоре Арина и сама догадалась: с ней что-то не так. Что-то неправильно. Она то и дело слышала шепоток и смешки. А когда ей исполнилось семь, Елена коротко буркнула:
– Управляющий тебе не отец, твой отец – казак. Вот и все. Не болтай об этом.
Она и не болтала. Но с того дня ей стало ясно: из-за какого-то неведомого казака она, Аринка, для всей деревни – все равно что порченая.
Казак. Что еще за казак? Она в жизни не видела ни одного, но знала, что казаки – буйные, страшные люди, у казаков длинные усы, а на бритой голове вьется чуб, и по степи они скачут верхом, как татары. Неужто один из этих чертей и вправду ее тятя? Однажды она робко спросила бабку, каким он был.
– Просто казак. Чернявый. Выбрось из головы, – коротко ответила Елена. И прошел целый год, прежде чем Арина осмелилась спросить:
– Как звали моего отца?
– Почем мне знать? Глупости всё. – В голосе бабки чувствовалось раздражение. – Да и что теперь? Помер поди давно, а и жив, в гости не заглянет. – Но затем, заметив огорчение Арины, смягчилась. – Не горюй, голубка моя, слава богу, у тебя и так родни хватает.
Это была правда. Кроме дяди – брата ее матери – чуть ли не полдеревни были с ними в том или ином свойстве. Даже священник, служивший в деревянной церковке, стоявшей в Грязном, приходился ей дальним родственником, да еще двое купцов в Русском. Нет, думала Арина, не одна она, не одинешенька.
Жизнь в деревне часто бывала тяжелой: уж так крестьянам положено – страдать. Ее родные еще помнили мрачный конец правления грозного царя Ивана и последовавшее затем Смутное время. Дважды за короткую жизнь Арины случался неурожай, так что им приходилось почти голодать. Один раз пришла весть о великом множестве волков: три или четыре тысячи хищников будто бы наводнили Смоленск и бродили по улицам в поисках пропитания.
Но самым тяжким бедствием была война. Сражениям, казалось, не будет конца. После того как царь присоединил Украину, началось новое противостояние с Польшей. В течение тринадцати лет не проходило и трех месяцев, чтобы из Русского не угоняли в царское войско мужиков, и многие не возвращались.
Сущим несчастьем стала удачная женитьба Никиты Боброва – случилось это сразу после рождения Арины, – ведь что хорошо для боярина, то, ясное дело, беда для Русского.
– У него теперь другие поместья, – жаловалась Елена. – Что ему до того, что убивают наших мужиков? Продает их немцам да еретикам, а для тех что русский – что скотина, им без разницы. И барину дела нет.
И действительно, горя желанием угодить царю, Никита то и дело отправлял крепостных из этой деревеньки, куда редко наведывался, служить под командованием офицеров-иностранцев, которых много было в царской армии. И все детство Арины деревня казалась полуживой, замершей в ожидании тех, кому не суждено вернуться.
Однако, несмотря на все эти испытания, ее семья уцелела. Почему-то дядю Арины не отправили воевать. К счастью, и троих его сыновей, когда те вошли в лета, тоже миновала солдатчина. Семья жила в достатке. Дядя Арины был единственным человеком в селе, кто не задолжал Бобровым подати и даже сам нанимал батрака, помогавшего в поле.
Лишь со временем до Арины стало доходить, что ее дядя подкупал управляющего. Старый управляющий был из местных, но, когда он умер, Никита Бобров прислал своего крепостного, и сыновей дяди никогда не забирали в солдаты по той причине, что он имел возможность откупиться. Вся душа в ней перевернулась. И она спросила у бабки Елены, не грех ли это.
– Может, и грех, – ответила Елена. – А ты радуйся, что ему этот грех с рук сходит.
– Где же дядя деньги берет?
– Не твое дело.
– Но это же… несправедливо, – сказала Арина.
Елена только горько усмехнулась.
– Знаешь поговорку? – ответила она. – «До Бога высоко, до царя далеко. А волки, они рядом». Поменьше думай о том, что хорошо, а что плохо. Просто выживай.
Все домочадцы были добры к Арине, и она старалась приносить пользу. С вечера готовила еду в большом глиняном горшке, который ставила в печь. Запасала соленья для долгой зимы. Когда один из братьев смастерил красивую пряничную доску, она нарисовала голубя, чтобы затем на ней вырезать. Она хорошо вышивала.
Странно, что при таких родителях красотой она не блистала. От Андрея она унаследовала лишь темные волосы, а от матери – грациозность, и только. Лицо ее было бледным, нос, по общему мнению, слишком длинным, глаза немного косили, а слева на подбородке росла маленькая бородавка. Нехватку красы отчасти восполняла необычайно милая улыбка, когда девушка решалась улыбнуться.
