– Со всеми приказами так. Понимаешь ли, все они возникли по необходимости; когда возникает необходимость управиться с какой-то новой задачей, ее просто передают в тот приказ, какой в это время менее занят. Как минимум еще трем приказам поручено вести дела с казаками.
– Как же вы разбираетесь во всем этом?
– Ну, это дело привычки. Но есть в таком устройстве и своя польза. Можно попробовать сто дел сразу.
Слушая рассказы Никиты о том, как действует обширная и, как показалось Андрею, безнадежно запутанная система приказов, гость постепенно углубился в размышления. Если границы их задач и полномочий столь размыты и пересекаются с полномочиями других, как они вообще умудряются что-то делать? Изо всех сил пытался он это понять, слушая Никиту, но чем дальше, тем все большей загадкой виделся ему ответ на этот вопрос. Да и едва ли знал его хоть кто-то из современников Никиты.
Уже не раз поднимали они чарки. Никите хотелось знать: так ли велика мощь казацкого войска, как говорят? Андрей уверил его в этом.
– Ведь если государь согласится взять вас под свое покровительство, это неминуемо означает войну с поляками, – серьезно сказал молодой человек.
Андрей, в свою очередь, желал узнать, кто были многочисленные чужестранцы, которых он встречал на улицах. Но тут Никита вдруг утратил благодушие.
– Проклятые иноземцы! – выругался он. – Но мы в них нуждаемся, вот в чем беда. А знаешь почему, мой дорогой казак?
Андрей, разумеется, не знал.
– А потому, что мы с тобой недостаточно хороши, вот почему. – Никита вздохнул. – Еще царю Ивану Четвертому пришлось с этим столкнуться и искать решение. Мои предки, подобно вам, казакам, знали, как сражаться с врагами, которые угрожали Руси в прежние времена, – всадниками из степей, татарами. Но тогда нам пришлось встретиться с более грозными врагами – из могущественных держав, более подготовленными, вооруженными новым оружием. Нам нужно было победить их, чтобы завладеть важными торговыми путями, но у нас не было их замысловатых изобретений, а следовательно, и их военной мощи.
И теперь я, потомок воинов, сижу в приказе. Все потому, что царь не хочет, чтобы его воинов вели в бой какие-то Бобровы, никогда не учившиеся военному делу. Ему нужны голландские и немецкие инженеры, шотландские наемники – даже английские авантюристы. Вот кого сейчас нанимают офицерами. Они знают, как сражаться с вышколенной инфантерией, понимают в военной стратегии и современных артиллерийских орудиях.
– А как же стрельцы? – Андрей был озадачен, он всегда думал о них как о прекрасно подготовленных воинах.
– Были хороши когда-то – во времена царя Ивана. А нынче безнадежно устарели – и тактика их, и вооружение. Да и обленились без дела. – Никита печально покачал головой. – Вот и приходится нам скромно учиться у иноземных грамотеев.
Мысль эта явно его угнетала. Да и Андрею все это не сулило ничего радостного: вряд ли в этом мире найдется место и ему – полуобразованному казаку.
Никита налил им еще вина, которое гость и хозяин тут же в молчании выпили, а затем налил снова. Никита вдруг улыбнулся:
– Ну да ладно. Когда-нибудь и мы постигнем их проклятые хитрости, и тогда прогоним всех прочь.
– Так и будет, – одобрительно откликнулся Андрей. – Поднимем же за это чарки.
Они выпили, и Андрей продолжил расспросы:
– Я видел, что чужеземных купцов у вас тоже немало.
Никита пожал плечами:
– Все сплошь еретики. Но патриарх Никон найдет, как с ними управиться. Он уже теперь велел им всем одеваться в платье своей страны – даже тем, кто родился здесь. Потому ты и узнал в них иноземцев. Так им будет труднее скрыться. Теперь им запрещено селиться в городе.
Андрей слыхал о Немецкой слободе, которую местные именовали Кукуем, но не подозревал, что жили в ней иноземцы не по доброй воле, – туда было предписано переселиться всем, кто не принял православного вероисповедания.
– А евреев, что же, у вас вовсе нет?
– Нет. Государю они не угодны.
– Вот это славно!
– Кроме них, только англичанам сюда путь заказан, по крайней мере тем, что из Лондона.
– Англичанам? Что же, они тоже еретики? – Андрей мало был наслышан об Англии и ее жителях.
– Еще хуже! Неужели ты не слыхал? – Никита понизил голос: – Не далее как четыре года назад они отрубили голову своему королю!
Андрей смотрел на него с недоумением. Ему, вольному казаку, казнь короля, да еще и католика, не казалась таким уж ужасным событием. Но Никита явно думал иначе. Одно упоминание об этом оказало на него удивительное действие: лицо его приняло выражение крайнего негодования и отвращения.
– Убить богоданного правителя! – повторил он. – Благодарение Богу, уж мы-то – верные рабы великого нашего государя!
Андрею надолго запомнились эти слова его нового друга и то, как они были сказаны. Он не раз уже слышал от простых людей выражение «государевы сироты», но ведь и гордые бояре не гнушались называть себя в обращениях к царю «верный раб». Прежде Андрей не задумывался над этим, будучи уверен, что это лишь дань традиции, но теперь, глядя на своего молодого друга, он уже не был так в этом уверен. Чудно́!
Уже покидая дом Боброва, Андрей все же успел мельком взглянуть на молодую женщину. Оглянувшись, он явственно увидел ее в открытом окне. Это была совсем молодая женщина примерно его лет, с правильным, слегка веснушчатым лицом – очень привлекательным. Определенно она была очень красива.
Она смотрела на него, и Андрей ей улыбнулся. Женщина улыбнулась в ответ, и тут же, бросив быстрый взгляд куда-то сторону, отошла от окна.
Андрею показалось, что под глазом женщины темнел синяк.
Возможно, не совсем случайно Андрей на следующий день оказался возле дома Боброва и некоторое время прогуливался по соседнему рынку. Если все это было предпринято для того, чтобы увидеть девушку, он был вознагражден: вскоре она и ее мать тоже пришли на рынок. Он заметил, что мать ее, вопреки сказанному вчера Никитой, едва ли так уж серьезно повредила ногу, – по крайней мере, сегодня она не хромала вовсе.
Завидев Андрея, обе почтительно его приветствовали. И когда они подошли ближе, казак смог убедиться, что под глазом у молодой женщины действительно был синяк.
Андрей завязал разговор с пожилой женщиной, которая явно рада была собеседнику, но сам все это время украдкой разглядывал ее дочь. Чем-то – легкой ли походкой или затаившейся в уголках губ улыбкой – она напоминала ему Анну. Он чувствовал, что и она разглядывает его. Он постарался прислушаться к тому, что говорила ему пожилая женщина.
«Как? Она только что сказала, что они родом из села Русское?»
Андрей стал расспрашивать женщину подробнее, и, после того как она рассказала ему, где именно находится их село, у молодого казака не осталось ни малейших сомнений: имение его друга Боброва было тем самым селом, откуда когда-то бежал его дед.
