Борьба за демократическое казацкое государство сошла на нет, даже не начавшись. На то было две причины. Первая и главная состояла в том, что гетман Хмельницкий оказался неспособен извлечь выгоду из униженного положения Польского государства. И, наблюдая, как потоки крестьян уходят из его войска, чтобы вернуться в свои дома, Андрей понимал причину.
– Мы недостаточно сильны, чтобы сдюжить долгую кампанию без помощи союзников, – отметил он для себя.
Да, с ними были татары. Но, как всех наемников, их интересовала только добыча. К весне они уже соглашались вступать в битву, лишь когда победа была очевидна, а к началу лета вступили в сговор с поляками.
Такая уж роль отведена казакам в истории: они мощная сила в созидании и крушении государств, но их всегда недостаточно для создания собственного государства. Им нужен был покровитель: польский король, крымский хан, турецкий султан, русский царь… Все, что они могли добыть для себя в битвах, – это более выгодные условия своего присоединения. Но какие это были условия, кто знал?
Летом 1649 года казаки заключили соглашение с Речью Посполитой. Выгоды, которые они получали по условиям этого соглашения, по польским меркам были выдающимися. Фактически в тот момент Богдану Хмельницкому и его казакам было обещано государство без государства. Не менее сорока тысяч казаков будут занесены в реестр. Киев и еще два города станут их официальной резиденцией, куда не будет ходу ни иезуитам, ни евреям.
– Ради такого стоило сражаться, – радостно сказал Андрей, но Степан лишь печально помотал головой:
– Нет. Мы пожертвовали всем, а получили ничто. – И поскольку Андрей выглядел искренне удивленным, напомнил ему: – Ни свободы нет, ни равенства. Все привилегии богатым казакам, бедным же и крестьянам – ничего.
Это, конечно, было справедливо, Андрей не мог отрицать. Для таких людей, как гетман Хмельницкий, для него самого и для его отца это была настоящая победа. Но ради чего сражались бедные крестьяне, те, кто пришел в войско Хмельницкого биться за свободу с самодельным оружием в руках? Теперь они вновь вернулись под власть польских магнатов, пылающих жаждой мести. «Кто казак, тот будет вольность казацкую иметь, а кто пашенный крестьянин, тот будет дань обычную отдавать, как и прежде» – так рассудили гетман Хмельницкий и его советники.
Этому немудреному решению гетмана надолго суждено было остаться в людской памяти, ибо оно прозвучало эпитафией свободной Украине и отвратило многих сторонников.
– Не за это я шел сражаться, – мрачно проговорил Степан.
– Большего мы не смогли бы добиться, – отвечал Андрей.
Сказать по правде, сам Андрей получил именно то, о чем мечтал, и не обманывал себя, думая иначе. Какой прок ему был ратовать за освобождение крестьян сейчас, когда он мог позволить себе купить поместье? Да и как это могло бы осуществиться?
– Не бывает полной свободы для всех, все это морок один, – стоял на своем Андрей.
Степан упрямо мотнул головой.
– Не морок, а просто страшит она тебя, – печально отвечал он Андрею.
– Да я просто вижу, что ничего хорошего она не сулит. Кто, скажи на милость, будет защищать нас от врагов? Будет полная свобода – и останемся мы беспомощными. Нам нужна могучая власть, сильная, разве не видишь?
– Я вижу, что предательство ведет за собой только зло, – отвечал Степан.
Прошло лишь несколько дней, как подтвердилась его правота.
Крестьяне, возмущенные предательством, подняли новое восстание, и теперь уже не поляки, а казачий совет постановил направить войско для их усмирения. Получив приказ, Андрей немедленно стал собираться выступать. В ту самую минуту он понял: его дружбе со Степаном пришел конец. И, даже несмотря на это, был слегка удивлен, найдя его уже полностью готовым к отъезду. Хотя Степан едва ответил на его приветствие, Андрей понял: друг ждал его. Конь его стоял оседланный, на другом были навьючены скудные пожитки, и еще одного, запасного, Андрей заметил неподалеку.
– Так ты уже слышал приказ?
– Слышал.
– Уезжаешь?
– Конечно. Не хочу принимать в этом участие.
Андрей вздохнул. Переубеждать его не было резона.
– Вернешься на Дон?
– Возможно.
Андрей огляделся в недоумении:
– А где же польские кони? И все твое добро?
– Роздал.
– Как так – роздал? Кому?
– Кое-кому из крестьян, они нуждались больше.
Это прозвучало как упрек, но Андрей и не подумал оправдываться, равно как и не чувствовал он себя оскорбленным: Степан волен думать по-своему, он – по-своему.
– Но ты оставил хоть что-нибудь себе? Ты ведь собирался купить имение, вернувшись на Дон…
– Может я еще и не поеду на Дон.
– Но люди там свободны, Быкушка. Ты принадлежишь этой земле.
Степан молчал. Казалось, какая-то мысль мучит его, что-то, что давно уже не дает ему покоя.
Затем он медленно покачал головой.
– Человек, – пробормотал он, – не бывает свободен. Даже когда никто не правит им, кроме собственных желаний.
Андрей смотрел на друга. Было что-то в этом утверждении, указывавшее, что стало оно результатом долгих раздумий и отправной точкой некоего нового пути.
– Не утратил ли ты веру во всех людей, дорогой мой Бык? – спросил Андрей с подлинным участием в голосе.
Степан ответил не сразу. Он молчал, рассеянно глядя куда-то вдаль, а затем буркнул, нахмурившись:
– Все мы грешники.
– Куда же ты направишься?
– Не знаю.
– А что будешь делать?
– Не знаю.
– Но веришь же ты хоть во что-то?
– Может быть. – Теперь Степан смотрел под ноги. – Может, когда-нибудь я стану священником.
– Священником?
– Или монахом. Но не теперь. Я недостоин.
Андрей не знал, что сказать на это.
– Увидимся ли мы еще, старина Степан? – спросил он только.
– Все может быть. А может и нет. – Степан отогнал назойливую муху и взглянул на своего коня. – Мне пора.
– До свидания, дорогой мой Бык, Бог с тобой!
Андрей был уверен, что прощается с другом навсегда.
1653
В это холодное ясное утро весной 1653 года молодой Андрей направлялся на северо-запад в составе казацкого посольства. Они ехали к русскому царю.
С того дня, когда он расстался со Степаном, его карьера уверенно шла в гору. Он дослужился до положения личного доверенного Хмельницкого, и гетман, человек с длинным лукавым лицом, не раз давал ему поручения, выполнение которых требовало от Андрея немалых хитроумия и смекалки.
