Андрей был еще слишком молод, чтобы задумываться о противоречивости человеческой натуры, и все же порой он замечал, что будто бы сразу две души сошлись в нем на битву: одна, привязанная к семье и родному хутору, и другая – дикий, вольный дух, не знающий ни дома родного, ни привязанностей и мечтающий лишь блуждать по бескрайним степным просторам – или даже заглянуть за край их.
Словом, Андрей был отменный молодой казак.
Как стремился он скорее отправиться на юг с этими людьми! Хоть на следующий день готов он был тронуться в путь. Но тревожные слова, что проронила его опечаленная мать: «Если ты уедешь, сынок, что же станет с хутором?» – удерживали его дома.
Медленно и задумчиво направил он коня обратно к невысокому кургану, возле которого немного задержался, оглядывая поля и степь. До чего же хорош его родной край, с его долгим жарким летом и плодородными землями! Некоторое время назад эти древние киевские земли стало принято именовать «Украиной».
Плодородная Украина – золотая земля. Отчего же тогда горестно сетует старый Остап, приглядываясь к пшеничным колосьям, колышущимся на ветру: «Дал нам Господь лучшие поля, да наслал полчище саранчи, чтобы опустошить их». Все потому, что оказалась Украина под властью католика – короля польского.
Четыре века минуло с тех пор, как Янка со своим отцом – дальние предки Остапа – бежали от татар на север. С тех пор как Орда понемногу утратила власть над киевскими территориями, на ее место заступило могущественное Литовское княжество. Земли вокруг Днепра, как бы ни были они плодородны, к тому времени были почти безлюдны. Немало потребовалось времени, чтобы возвратились люди в некогда оживленные города и их окрестности.
Неспокойной была жизнь в этих приграничных областях. Каждые несколько лет многочисленные отряды крымских татар проносились по степи, захватывая и уводя в рабство местных жителей; более мелким набегам и вовсе не было счета. И старый Остап, подобно другим здешним обитателям, не рискнул бы выйти на пахоту безоружным.
И все же прежде это были свободные земли. Власть Литовского княжества не казалась слишком обременительной. Земледельцы спокойно кормились со своих полей. В городах же, крупнейшими из которых были Киев и Переяславль, многое было отдано в ведение местной власти – здесь действовала освященная временем западная система городского самоуправления, известная как Магдебургское право.
Можно было надеяться, что беды обойдут стороной эту часть Украины – благополучную приграничную область, где мирно соседствовали казаки, свободные крестьяне, свободные горожане и малоземельная литовская шляхта, почти все православного вероисповедания.
Но лет восемьдесят назад все изменилось. Тогда на сейме в Люблине Польша и Литва, и так давно тесно связанные, официально объединились в одно государство. Многие шляхтичи обратились в католическую веру, влиятельные польские магнаты принялись жадно захватывать обширные участки приднепровских земель. И хотя города по-прежнему пользовались правом на самоуправление, всей остальной Украине довелось сполна испытать власть надменных польских вельмож.
Как посмели поляки притеснять казаков? Или не были казаки испокон веку вольными людьми?
На три ветви поделилось славное казацкое братство. Далеко на северо-востоке, там, где широкий Дон несет свои воды к Азовскому морю, расселились донские казаки. Здесь, на юге, жили днепровские казаки – независимые, гордые люди, такие как его отец. И наконец, далеко на юге, в низовьях Днепра, расположилась Запорожская Сечь – укрепленный казацкий лагерь, куда нет хода женщинам, вольное сообщество тысяч бедовых, не ведающих страха, не признающих ничьей власти мужчин.
Оттуда и явились двое переодетых монахами казаков.
Как гордился Андрей своим происхождением! С малолетства знал он славную историю казачества. Кого наняли могущественные Строгановы в последние годы правления царя Иоанна Васильевича для защиты своих владений от войск сибирского хана? Атамана Ермака Тимофеевича с его казаками.
Да и не все знал Андрей: примерно в то самое время другие казаки – славные искатели приключений – первыми в истории увидели за узким проливом холодные берега Аляски. Донские казаки «добыли Азов», отбив эту мощную крепость у Османской империи. А запорожские казаки на своих длинных кораблях, называемых чайками, не единожды, а дважды достигли берегов Стамбула и сожгли османский галерный флот под самым носом у турок.
Казачьи войска наводили ужас на врагов. Боялись их крымские татары, боялась их и Османская империя, подчинившая крымских татар. Высоко ценила их Речь Посполитая. Сам папа римский отправил послов в Сечь.
«Да без нас, казаков, – любил приговаривать старый Остап, – не видать царю московского престола». И даже эта похвальба была по большей части своей справедлива.
Многострадальное государство Московское… Суровые испытания обрушились на северные земли. Вскоре после смерти царя Ивана, которого потомки назовут Грозным, древняя династия, наследовавшая московский престол, прервалась. На какое-то время приближенный и свойственник грозного царя боярин Борис Годунов пытался собрать и удержать под своей властью русские земли, но ноша эта оказалась ему не по силам. Злосчастное это было время, Смутное время: «мор и глад» свирепствовали на русской земле, пока московский престол один за другим захватывали лже-престолонаследники, так что по временам невозможно было сказать, есть ли над страной царь или нет. Не дремали и враги. Затеяла интервенцию Швеция, и, что еще ужаснее, действуя коварством и хитростью, попыталась захватить власть в Московском государстве и обратить его в католичество Речь Посполитая.
Но тут восстала великая Русь. Вытерпела она и бесчинства царя Ивана, и мор, и глад, и чужеземные притязания, но в страданиях этих закалилась и собралась с силами, чтобы дать отпор. Не великие князья, не бояре, не знать, а вся Русь поднялась в едином порыве, чтобы, подобно грозной приливной волне, отбросить польских оккупантов. Крестьяне, горожане и иной простой православный люд с берегов Волги составили вооруженное ополчение, которое отправилось избавить страну от католиков-интервентов.
«И мы, казаки, пришли на помощь нашим братьям по вере», – мог бы сказать Остап, не погрешив против истины. «Без нас не видать бы им победы», – и так тоже он мог бы сказать, но это, конечно, была бы не совсем правда.
Поляков изгнали. Чтобы выбрать нового царя из представителей знатных и не запятнавших себя в смутные годы боярских родов, созван был Земский собор. Так избран был новый правитель, родственник кроткой Анастасии Романовны – первой жены царя Иоанна Васильевича: семейству ее, к которому еще полвека относились столь пренебрежительно, суждено было стать новой правящей династией.
Андрей настороженно относился к московитам. Подобно большинству соотечественников, он считал их людьми неотесанными. Кроме того, как и все казаки, он с подозрением относился к любой безраздельной власти вроде той, какой был наделен московский царь. И все же то были их братья, православные христиане.
«Они прогнали католиков-поляков со своей земли; может, однажды и мы сможем прогнать их с нашей», – вырывалось у него иногда. Вот уже несколько поколений днепровских казаков служило польскому королю. Некоторые из них получали привилегированный статус и регулярное жалованье, имена их заносили в особый список – «реестр». Остальные же пребывали в положении униженном и бесправном – как не католики.
