— Максим, прекрати, — прошептала ему и попыталась вырвать руки. — Ты должен отпустить меня.
— Я не могу...
— Ты должен. Так не может продолжаться вечно.
— Я знаю... Но я не могу...
Он поднял на меня глаза, и я увидела в них столько боли, что сердце сжалось.
— Уходи, Максим. Просто уходи.
Он медленно поднялся с пола, присел на кровать рядом со мной и притянул меня к себе. Зарылся лицом в моих волосах.
— Кристина, я хочу, чтобы ты знала: я всегда любил только тебя.
Слеза-предательница все-таки потекла по щеке.
— Я знаю, Максим.
Он мягко поцеловал меня в висок и в щеку, поднялся и тихо вышел из комнаты. Я повернулась к лежащему на кровати Мише. Он смотрел на меня непонимающим взглядом.
— Крися, почему ты плачешь?
Я ничего ему не ответила. Посадила к себе на колени и уткнулась в его маленькую шейку.
— Сыночек, у нас с тобой все обязательно будет хорошо.
Учиться быть мамой оказалось намного сложнее, чем учиться в Гарварде. На новогодние праздники Людмила Николаевна уехала к своим детям, поэтому купать Мишу, гулять с ним, готовить ему детскую еду пришлось мне. Но мне понравилось. Это так необычно — чувствовать себя мамой.
3 января я вернулась к себе домой и каждый день от начала и до конца проводила с Мишей. Даже спать укладывала его с собой, а не в детскую. Мы целыми днями валялись в кровати, смотрели мультики и ели вкусняшки. Мы много гуляли по новогодней Москве, играли в машинки, собирали конструктор.
Егор все-таки не оставил попыток сблизиться со мной. Приехал ко мне в один из дней и сказал, что купил билеты в цирк. Мы с ним свозили Мишу на представление, а после него Егор поднялся ко мне на чай. Я уложила ребёнка спать и вернулась на кухню к Кузнецову. Он задумчиво вертел в руках уже пустую кружку.
— Кристина, дай мне хотя бы один шанс, — начал он тихо. А я будто вернулась обратно в школу, когда он за мной бегал и звал на свидания.
— Ничего не выйдет, Егор.
Я встаю со стула, беру пустые кружки и отхожу к раковине, чтобы помыть их. Когда выключаю воду, вытираю руки полотенцем и оборачиваюсь, Кузнецов уже стоит ко мне вплотную.
— Мы ведь были счастливы, пока он не появился в 11 классе.
— Нет, Егор. Это ты был счастлив. Но не я. Ты душил меня своей любовью и своей ревностью. Не давал мне ни дня вздохнуть спокойно. Я бы все равно рассталась с тобой, даже если бы Максим не приехал.
Он аккуратно кладёт мне на талию свои руки и заглядывает в глаза.
— С тех пор все изменилось, я многое переосмыслил. Да, я действительно был во многом не прав, не давал тебе и шага без меня сделать. Но теперь все будет по-другому. Я не буду больше ни в чем тебя ограничивать. Если ты захочешь сходить в кино с подругами, то я не буду возражать. Я даже не буду возражать, если ты захочешь поехать в Америку вдвоём с Ильей. Пожалуйста, дай мне один шанс.
Я отрицательно качаю головой.
— Прости. Но так будет лучше для всех, даже для тебя. У нас с тобой все равно ничего не получится, и ты просто снова потратишь на меня время.
Он аккуратно тянется ладонью к моему лицу, нежно проводит пальцами по щеке. И я снова будто возвращаюсь в школу, когда еще не появился Максим. Прикосновения Кузнецова никогда меня не раздражали, никогда не были отталкивающими. Он очень приятный и симпатичный парень. Но просто я так и не смогла его полюбить. Вот и сейчас он аккуратно меня гладит, но это не вызывает отторжения. Даже немного приятно.
Он еще мгновение смотрит мне в глаза, а потом медленно склоняется к моим губам и мягко касается их своими.
— Егор, не надо, — шепчу ему.
Но он не останавливается. Продолжает аккуратно меня целовать. И я узнаю его губы, я узнаю его поцелуи. Мне следует оттолкнуть Егора, но я почему-то не делаю этого. Возвращаюсь мыслями в 10 класс, когда мы с Кузнецовым только начали встречаться и все было хорошо.
Он усиливает поцелуй, и в какой-то момент я сдаюсь и начинаю ему отвечать. Обвиваю руками его шею, он сильнее притягивает меня к себе.
Я не хочу сейчас думать о Максиме, который разрушил мою жизнь. Я не хочу сейчас думать ни о чем и ни о ком. Я хочу жить моментом.
К тому же сколько мужчин у меня было в Америке? Очень много. Неприлично много для девушки. Так чем Егор хуже них? Да ничем. Он даже лучше.
Наш поцелуй уже становится слишком страстным.
— Малыш, — выдыхает он и спускается от моих губ к шее.
А меня это слово снова откидывает назад в школу. Когда еще не было Максима, и все в моей жизни было прекрасно.
А дальше я просто отключаю свой мозг и живу этим моментом...
Егор возвращается к моим губам, я охотно ему отвечаю, а потом, не разрывая поцелуя, веду его в комнату. В моей спит Миша, поэтому мы заходим в гостевую. Падаем на кровать и снимаем с друг друга одежду. Когда я остаюсь в лифчике, он на секунду задерживает взгляд на татуировке и напрягается. Но я не хочу сейчас думать о слове Hero на своем сердце и о человеке, в честь которого я ее сделала.
— Не смотри на нее, — шепчу Егору и ладонью тяну его лицо к своим губам. Он повинуется и медленно расслабляется.
Егор очень нежен, внимателен и аккуратен. Он умеет доставлять девушке удовольствие. И не один раз. Этой ночью я действительно забылась. Отключила мозг и просто наслаждалась моментом, не думая о том, что будет дальше.
Но когда я проснулась утром и повернула голову к спящему Егору, мне захотелось завыть. Я беспомощно накрыла лицо ладонями, а в мозгу запульсировала одна единственная мысль:
ГОСПОДИ, ЧТО Я НАДЕЛАЛА?????
Да, забылась, ничего не скажешь. Теперь расхлебывать. Скосила взгляд на пол, увидела три использованных презерватива и мысленно перекрестилась. Ну хоть хватило ума предохраняться.
Часы на стене показывают 7 утра. Я тихо встаю с кровати, выбрасываю презервативы и иду проведать Мишу. Он еще спит, поэтому аккуратно достаю из шкафа вещи и направляюсь в душ. Струи воды окончательно привели меня в себя, и чувство вино стало неприятно жечь сердце. Ну вот, я дала ложную надежду Кузнецову. Теперь мне очередной раз придется стать для него сволочью. Очередной раз придется разбить ему сердце.
Егор заходит на кухню, когда я варю кофе. Появляется в одних джинсах с голым торсом и сразу направляется ко мне, чтобы обнять.
— Егор, давай договоримся, что это ничего не значило, — тут же говорю ему и вырываюсь из его объятий.
Нежную улыбку с его лица, как рукой сняло.
— Для кого не значило?
— Для нас обоих.
— Для меня значило.
Я тяжело вздыхаю и отворачиваюсь к плите, чтобы снять турку.
