— Да. Но как ты меня до сих пор помнишь, Максим? Прошло 19 лет.
— Тихая, кроткая девочка из лагеря снилась мне на протяжении всех этих гребанных восьми лет.
Я говорю это со злостью и делаю к ней шаг. Но ей некуда отступать, поэтому она вжимается в стекло.
— Второй вопрос, Кристина. Мы с тобой девять лет назад, когда я приехал, узнали друг друга?
— Да. Но не сразу.
Хмыкаю про себя. Все-таки узнала. Вот только, видимо, девочка из лагеря, которая меня с нетерпением ждала, почему-то сильно изменилась, раз стала такой безразличной к своему герою.
— Как это произошло? Как мы вспомнили друг друга? — Настойчиво спрашиваю.
— Я узнала тебя раньше. Мы с тобой занимались у одного репетитора по английскому. Мы уходили от нее поздно вечером, когда уже было темно, а она жила в мрачном районе. За мной увязались три каких-то придурка, а ты меня от них защитил. Вырубил их своими каратистскими приемами. В этот момент я тебя вспомнила.
— А как тебя вспомнил я?
Она тяжело сглотнула.
— Я помогла тебе. Это было намного позже после того, как тебя вспомнила я, за два месяца до моего отъезда. Мы гуляли ночью по Москве, и я спросила, неужели ты не помнишь нашу самую первую встречу. И тогда ты меня вспомнил.
Мы гуляли ночью по Москве? Как это возможно, если мы друг друга игнорировали. По крайней мере мне все так говорили. Ладно, потом с этим разберусь.
— Третий вопрос. Я помню, что маленькая девочка из лагеря очень хотела, чтобы мы с ней снова встретились. Она обещала, что будет с нетерпением меня ждать. Тогда почему, когда мы снова нашли друг друга и ты меня узнала, ты не разговаривала со мной, всячески меня игнорировала, а когда уехала в Америку ни разу за эти проклятые восемь лет не позвонила мне, не написала, не спросила у родителей, как мои дела, и не приехала домой?
Это самые главные вопросы, которые восемь лет не давали мне покоя. Почему? Почему она со мной никогда не общалась?
— Это слишком сложно, Максим, — тихо отвечает. — Это слишком-слишком сложно...
— Ничего, я постараюсь понять.
— Это не совсем правда, что мы с тобой не общались. Просто твоя мама не знала об этом и думала, что мы игнорируем друг друга. И я звонила тебе из Америки, когда только приехала туда. Но твой телефон был выключен, и отец сказал мне, что ты сменил номер. Он не сказал, что с тобой произошло на самом деле. Я подумала, что раз ты не сообщил мне свой новый телефон, ты не хочешь больше со мной общаться. А не приезжала я, потому что мне было не к кому приезжать. Меня тут никто не ждал, Максим.
Она говорит последние слова с такой горечью и болью, что у меня перехватывает дыхание. Ее тут никто не ждал? Ее ждал я! Все проклятые восемь лет я ее ждал!
— Даже я? — Тихо спрашиваю.
— Я так думала. Прости.
Я больше ничего ей не говорю. Тяжело сглатываю и резко отворачиваюсь. Отхожу на несколько шагов и замираю, сильно сжав кулаки. Проклятое дежавю уже душит.
— В твоём присутствии меня накрывает дежавю. Дебильное чувство.
— Я знаю. Девять лет назад оно у меня тоже было. До того, как я вспомнила нашу первую встречу в детстве. — Тихо мямлит мне в ответ.
Срочно нужно успокоиться. Возьми себя в руки, Максим! Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Медленно расслабляюсь и оборачиваюсь к ней.
— Пообедаем?
Кристина все еще вжата в стекло. Наверное, я сильно ее напугал, и у нее нет сил ответить, потому что Кристина лишь судорожно кивает.
Я быстро иду на выход из кабинет и по стуку ее каблуков понимаю, что Кристина старается поспеть за мной.
— Куда пойдём? — Спрашивает, когда ей наконец удаётся меня догнать.
— Тут есть ресторан на 60 этаже.
— А, знаю. Была там несколько раз в 11 классе.
А меня снова одолевает ревность. С кем она туда ходила?
Мы спускаемся в молчании. Садимся за столик, делаем заказ официанту. Я уже окончательно успокоился. Кристина вроде бы тоже. По крайней мере держится она абсолютно невозмутимо, будто я не вжимал ее в стекло 20 минут назад.
Кристина мне дежурно улыбается, спрашивает, как я жил эти восемь лет. Я рассказываю так, будто все у меня было прекрасно. Учился там-то, ездил туда-то, работал в таком-то банке. Аж сам удивляюсь, какой прекрасной моя жизнь может показаться со стороны. О том, что я чуть не сдох без Кристины, неизвестно никому. Даже Егору, а ведь он мой самый лучший друг.
— А Оля тебе рассказывала про наш школьный выпускной? — спрашивает Кристина.
— Да, и Оля, и мама рассказывали. Мы там с тобой вроде стали королем и королевой бала. Детский сад. Ну а потом был какой-то ресторан.
— А про ресторан что тебе рассказывали?
— Особо ничего. А что там такого интересного могло произойти, что мне обязательно нужно это помнить? — И я поднимаю на нее глаза и смотрю в упор. Почему она делает такой акцент именно на ресторане?
— В эту ночь ты вспомнил нашу детскую встречу.
Вилка падает из моих рук и со звоном ударяется о тарелку. Что???
— А вот с этого момента поподробнее, Кристина.
— Мы ушли с тобой из ресторана и пошли гулять по ночной Москве. И тогда я помогла тебе вспомнить нашу первую встречу.
Мы вместе ушли с нашего выпускного? Зачем? А, самое главное, почему мне никто об этом никогда не говорил? Ни Оля, ни Егор.
— Как видишь, это не правда, что мы с тобой совсем не общались, — тихо продолжает. — Мы общались, Максим. И общались бы до сих пор, если бы отец не соврал мне о том, что ты поменял номер телефона.
Кажется, я уже ничего не понимаю.
— Зачем он это сделал?
— Говорит, что не хотел меня беспокоить, когда я не смогла до тебя дозвониться по приезду в Америку.
В горле пересохло, поэтому я делаю глоток воды.
— Ты ведь могла приехать, Кристина... Хоть раз.
— Я объяснила тебе в твоём кабинете, почему не приезжала. — Она мгновение помедлила. — А ты, Максим? Ты хоть раз интересовался жизнью своей сводной сестры? Ты хоть раз спрашивал у родителей, как мои дела? Я понимаю, что ты меня не помнил, но все же ты мог хотя бы раз поздравить меня с днем рождения?
Я беспомощно опускаю веки и начинаю быстро дышать. А ведь я виноват перед ней не меньше, чем она передо мной. Я тоже не звонил, не писал, не спрашивал о ней. Но ведь мне все говорили, что она меня игнорировала!
— Я хотел, Кристина. Но мне все вокруг говорили, что ты меня ненавидела. Не общалась со мной, презирала меня, игнорировала. Я ходил однажды в нашу школу на встречу выпускников. Про тебя там все говорили, как про очень надменную девушку, которая не умеет проигрывать. Но также они сказали, что ты проиграла мне. Якобы я лучше тебя учился, и тебя это бесило.
