Оля еще раз ехидно хмыкнула.
— То есть, за полгода, даже больше, она тебе ни разу не позвонила, зная, что с тобой случилось?
— Ну да... Мама говорит, что мы с ней не были дружны. Просто жили в одном доме и учились в одном классе. И все.
— Узнаю Кристину. В этом вся она. — Потом Оля мгновение посомневалась и все же сказала. — Хорошо, запиши мой телефон.
Мы стали общаться. Почти каждый день виделись в универе, ходили вместе в столовую. Оказалось, что мы с Олей немного встречались в школе.
— Из-за чего мы расстались? — Аккуратно спросил ее. Вдруг стало очень неловко.
— Да не знаю... — Протянула она. На мгновение мне показалось, что она на ходу пытается сообразить, что мне сейчас сказать. — Надо было готовиться к ЕГЭ, это отнимало все время. Ты стал мне реже звонить. Я тебе тоже перестала. Ну и как-то все само собой сошло на нет. Да я даже не могу сказать, что мы с тобой встречались. Так, просто, гуляли иногда, в кино ходили.
— Ясно...
В этот момент Оля впилась глазами в какого-то парня, который спустился с лестницы и пошел прямо по коридору. Он посмотрел на нас и отвернулся.
— Егор! — Окликнула она его.
Парень застыл к нам спиной, почему-то сжал кулаки и нехотя повернулся.
— Чего?
Весь его вид выражал презрение и ненависть.
— Подойди, пожалуйста.
— Зачем?
— Надо. Это очень важно. Подойди.
Он еще раз одарил нас ненавистным взглядом, но все-таки приблизился.
— Максим, — обратилась ко мне Оля и указала рукой на парня. — Это Егор Кузнецов, наш одноклассник.
Парень вскинул брови.
— Олейникова, ты что несёшь?
— Егор, — Оля подскочила с диванчика и встала к нему вплотную. — Максим перед началом учебного года попал в очень сильную аварию и частично потерял память. Он не помнит наш 11 класс и вообще никого из нас не знает. Даже свою сводную сестру, которая до сих пор ни разу не приехала, — на последних словах о Кристине она почему-то сделала акцент и многозначительно посмотрела в глаза этому Егору.
Он перевёл удивленный взгляд с нее на меня.
— Ты меня не помнишь?
— Нет.
— Вообще?
— Вообще.
Он снова посмотрел на Олейникову.
— Егор, я рассказываю Максиму о нашей школе. Но он совсем ничего не помнит. И никого не помнит.
Парень снова повернул голову ко мне, задумчиво помолчал мгновение, а потом выдавил из себя:
— Сочувствую, чувак.
После этого мы с ним стали понемногу общаться. По крайней мере презрение в его глазах убавилось. Несколько раз мы втроём обедали в столовой. Ребята рассказывали о школе, но, я так понимаю, мама была права. Ничего интересного в моей жизни в тот год не произошло.
— А расскажите мне о моей сводной сестре, — аккуратно попросил их во время одного из обедов.
Оля и Егор резко осеклись и обменялись друг с другом многозначительными взглядами.
— Что именно ты хочешь о ней узнать? — Тихо спросила Оля.
Я пожал плечами.
— Не знаю, что-нибудь. В семье о ней почему-то не говорят. Лишь вчера отчим обмолвился, что на весенние каникулы она снова не сможет приехать.
— Она очень странная девушка, — начала Оля, — у нее почти не было друзей. У Кристины была больная цель быть всегда и во всем лучшей, и она не терпела, когда кто-то в чем-то ее обходил. Она из тех людей, которые совсем не умеют проигрывать.
— А ты что скажешь о ней? — Я повернулся к Егору.
Он сцепил челюсть, пару секунд помолчал и выдал:
— Я скажу, что она холодная стерва и хищная сука, которая сначала использует людей, а потом выбрасывает их из своей жизни за ненадобностью.
Охренеть характеристика.
Наверное, мама права. Я с таким человеком вряд ли смог бы общаться. Полный игнор — действительно выход, когда у тебя под боком такой экземпляр. И на фига я только хожу к ней в комнату, как одержимый?
Дальше разговор потек на отвлеченные темы, и уже когда мы расходились, Егор обратился ко мне.
— Макс, а ты по-прежнему живешь в «Золотом ручье»?
— Да.
Он пару секунд посомневался.
— У меня предки свалили в отпуск, братья стали жить со своими девушками, так что я сейчас дома один, поэтому решил устроить в субботу тусовку. Если хочешь, приходи. — Потом он повернулся к Олейниковой. — И ты тоже, Оль, приезжай.
Мы с ней приняли приглашение и разошлись на свои занятия.
Вечеринка у Егора оказалась масштабной. Он пригласил почти всю свою группу и еще кое-кого с потока. Музыка орала, алкоголь лился рекой, всем было весело. Я стал знакомиться с однокурсниками Кузнецова. Он учится на экономическом факультете. Приехала и Оля. На ней было чёрное платье выше колен и туфли на шпильках. Непривычно так ее видеть. В универе она обычно в джинсах и кедах.
— Самойлов, ты по-прежнему не пьёшь? — Обратилась она ко мне, отхлебывая из бокала вино.
Я засомневался. А к чему этот принцип? Каратэ уже давно в прошлом. А спортом я и так занимаюсь дома на выходных. К тому же с той девчонкой, с которой я проснулся на даче у друга, у меня точно ничего не было. От меня ушли некоторые воспоминания, но взамен пришли другие, которые я раньше не помнил. Я в тот день в 9 классе действительно выпил и пошел спать. А эта девчонка увязалась со мной. Я ее послал и уснул. А она, видимо, просто легла рядом, но зачем-то разделась.
— Знаешь, а давай.
И я тоже взял бокал вина. Но все же я старался не налегать на алкоголь. С непривычки может сильно повести, не хотелось бы тут вырубиться на глазах у 30 человек.
— Егор, а спой что-нибудь! — попросил его кто-то.
Кузнецов выключил музыку, взял гитару и задумчиво почесал затылок. А потом начал петь.
Холодна, как лед, и неласкова
Эта девушка, и напрасно я
О любви прошу. Ночь длиннее дня,
Если нет ее, значит нет меня.
Если нет ее, я не знаю сна,
Без волшебных глаз в пропасти без дна.
Но когда она говорит со мной,
Замерзаю я даже в летний зной.
Стал от снега белым город, я свой дом не узнаю,
На моем окне узоры, хоть за окнами июль.
И пускай дыханьем нежным я согрел в своих словах
Каждый звук, но безнадежно слово стынет на губах.
Холодна, как лед, и неласкова
