Национальные части легко подверстывались в немудреные, даже самые фантастические схемы «националистических заговоров». Во множестве они выявлялись в республиках СССР, давая повод под корень рубить местные национальные партийно-советские и военные элиты. Как отмечал один из ораторов на Военном совете при НКО в ноябре 1937 г., подводя итог чисткам в национальных частях, «нам необходимо было самым тщательным образом присмотреться, чтобы не дать возможность враждебным элементам, прикрываясь национальностью (курсив мой. – Авт.), остаться в нашей армии. Отсюда у нас такое большое количество уволенных»
[682]. Ожидаемым результатом тщательного просева военнослужащих стало выявление «большой засоренности» командно-начальствующего состава людьми, теми или иными путями связанными с близлежащими иностранными государствами (прежде всего через кровное родство). Многие национальные соединения были обезглавлены. Так, в Закавказском военном округе в 1937 г. были репрессированы все командиры дивизий: командир 9-й Кавказской горнострелковой дивизии комбриг П.Г. Кевлишвили, командир 20-й Кавказской горнострелковой дивизии полковник В.Ф. Мыздриков, командир 47-й грузинской горнострелковой дивизии комбриг Л.М. Агладзе, командир 63-й грузинской горнострелковой дивизии комдив Ф.М. Буачидзе, командир 76-й армянской горнострелковой дивизии комдив А.Т. Атоян, командир 77-й азербайджанской горнострелковой дивизии комдив Г.М. Везиров, а также почти все командиры полков, входивших в состав этих дивизий, и многие другие старшие командиры и начальники
[683]. Больше всего начсостава было уволено в 77-й горнострелковой дивизии (Азербайджанской) – не менее 107 человек, что составило 26,5 % от списочного начсостава дивизии. Они были обвинены в участии в «азербайджанской национальной партии». Другие дивизии ЗакВО потеряли в результате увольнений в 1937-1938 гг. от 56 до 70 командиров и начальников, то есть от 14 до 19 % своего списочного состава на 1937 г. Большинство из них были расстреляны или умерли в местах заключения
[684].
Аналогичный список можно представить и по соединениям САВО
[685]. Всего в САВО в 1937–1938 гг. было уволено по политическим мотивам 852 командира (43,5 % штатного командно-начальствующего состава), из которых 280 человек – арестованы, 220 человек – осуждены, из них 79 человек – расстреляны
[686]. Здесь также в каждом из соединений было уволено от 48 до 99 лиц командно-начальствующего состава
[687].
Вследствие репрессий уровень боевой подготовки частей РККА резко упал. Например, 76-й армянской стрелковой дивизией командовал капитан, который прежде не командовал ни полком, ни батальоном, а лишь батареей. Азербайджанской дивизией командовал майор, вообще не имевший командной практики, – прежде он служил преподавателем военного училища. Все их усердие разбивалось об отсутствие опыта и знаний. «Откуда может быть хорошим командир грузинской дивизии Дзабахидзе, который до этого в течение двух лет командовал только ротой и больше никакого стажа командира не имеет», – восклицал на Военном совете при НКО в ноябре 1937 г. командующий округом комкор Н.В. Куйбышев
[688]. В итоге получалось, что «уровень подготовки командного состава настолько низок, что приходится для оказания помощи прикомандировывать к ним опытных старших командиров»
[689]. Аналогичным образом складывалось положение и в национальных соединениях САВО. В ноябре 1937 г., выступая на Военном совете при наркоме обороны, командующий войсками округа комкор А.Д. Локтионов сообщил: «Штабы очень молодо выглядят – молодой состав, не обладающий навыками и опытом. Поэтому на осенних учениях штабы провалились, управление хромало…»
[690]
Все вышесказанное предопределило решение о переформировании национальных частей в обычные части Красной армии. 21 февраля 1938 г. ЦК ВКП(б) направил в центральные комитеты компартий союзных республик, а также автономных республик РСФСР телеграммы, обязывавшие первых секретарей ЦК нацкомпартий и национальных обкомов (всего 10 первых секретарей ЦК нацкомпартий и 14 первых секретарей обкомов) прибыть на совещание с подготовленными материалами по вопросам преподавания русского языка в нерусских школах и о национальных формированиях
[691]. 7 марта 1938 г. на совещании при ЦК ВКП(б) при формальном соблюдении демократической процедуры было принято решение, оформленное совместным постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР, «О национальных частях и формированиях РККА». В постановлении отдавалось должное их историческим заслугам перед Советским государством: «Национальные части и формирования, возникшие в годы Гражданской войны и борьбы за национальную независимость, сыграли в то время свою положительную роль в борьбе с контрреволюционными националистическими буржуазными правительствами и иностранными интервентами. Они являлись одной из основных форм вовлечения народностей в армии ранее вовсе не служивших (узбеков, туркмен, бурят-монголов, киргизов, части народов Северного Кавказа и т. д.) в дело обороны государства. Национальные части построены по принципу территориальности, что ранее соответствовало принципу строительства всей РККА»
[692]. Однако в настоящий момент, констатировалось в постановлении, они «не могут оправдать своего предназначения». Поскольку вооруженные силы СССР «призваны защищать государство в целом», то они должны быть организованы единообразно, строиться на основе всеобщей воинской повинности и экстерриториальности комплектования воинских частей. С переходом от территориальной системы к комплектуемым экстерриториально кадровым формированиям национальные части оказались в противоречии с общегосударственным принципом строительства Красной армии. Кроме этого общего противоречия указывалось на ряд частных проблем: консервацию национально-культурных различий личного состава национальных частей, замкнутость программы обучения национальных контингентов, неприспособленность их к иным природно-климатическим и бытовым условиям, отсутствие перспектив служебного роста для командно-политического состава
[693].
