Для подготовки недостающего количества средних командиров, на основании директивы заместителя наркома обороны армейского комиссара 1-го ранга Е.А. Щаденко № орг/7/78035 от 15 января 1942 г., 20 января 1942 г. при Новочеркасском кавалерийском училище был сформирован национальный эскадрон на 150 человек (100 калмыков и 50 кабардинцев и балкарцев)
[1398]. Занятия начались 19 февраля 1942 г.
[1399] Национальный эскадрон просуществовал до 6 августа 1942 г., после чего распоряжением заместителя начальника штаба округа полковника Л.С. Глушкова он был расформирован, а его курсанты переведены в другие подразделения училища
[1400]. Несколько ранее, 9 декабря 1941 г., директивой заместителя НКО № орг/542242 национальное кавалерийское отделение на 50 курсантов было открыто и в Грозненском пехотном училище
[1401]. Сюда были отобраны чеченцы и ингуши, обладавшие достаточной общеобразовательной подготовкой, состоявшие в комсомоле или Коммунистической партии
[1402].
Для прибалтийских стрелковых дивизий ситуация с замещением должностей командно-начальствующего состава складывалась совершенно особым образом. Для укомплектования 201-й латышской, 16-й литовской, 7-й и 249-й эстонских дивизий, сформированных в период с августа 1941 по февраль 1942 г., был использован кадровый состав бывших территориальных стрелковых корпусов, созданных в 1940 г. на основе национальных армий, после присоединения прибалтийских государств к СССР. Многие из лиц комначсостава бывших территориальных корпусов успели приобрести боевой опыт в первые месяцы войны. Часть бывших офицеров национальных армий (особенно эстонцы) к этому моменту были мобилизованы в рабочие батальоны и командировались из них вместе с рядовым составом. В усиление кадровому составу бывших национальных армий добавлялись работники республиканских НКВД, партийные, советские работники, кадровые командиры Красной армии из числа советских граждан литовской, латышской и эстонской национальностей
[1403]. Военные кадры подбирались при содействии центральных органов управления НКО, поскольку командно-начальствующий состав перечисленных национальностей был рассеян по территории всей страны. Начальник Главного управления кадров НКО поручил всем кадровым органам фронтов и округов выявлять командиров перечисленных национальностей и командировать их в места формирования дивизий
[1404]. Кроме того, на укомплектование дивизий были обращены выпуски Вильнюсского пехотного училища, эвакуированного в город Новокузнецк, Рижского пехотного училища (Стерлитамак) и Таллинского пехотного училища (Тюмень)
[1405]. По распоряжению ГУК КА после излечения в госпиталях офицеры прибалтийских национальностей должны были возвращаться в свои национальные части. Военные училища обязаны были доносить в ГУК о наличии курсантов – выпускников прибалтийских национальностей за месяц до их выпуска для своевременного распоряжения о распределении в национальные части
[1406].
Таким образом, комначсостав сформированных в 1941–1942 гг. прибалтийских соединений в социальном плане представлял собой пеструю картину: от обрусевших советских граждан, убежденных коммунистов, до лиц, недавно принявших советское гражданство, получивших военное образование не в СССР (некоторые – в Европе), не знавших русского языка. Например, командиром 16-й литовской стрелковой дивизии был назначен комбриг Ф. Балтушис-Жемайтис – участник Гражданской войны, в 1930-х гг. – преподаватель Военной академии им. М.В. Фрунзе, с 1940 г. – командующий Литовской народной армией. Начальником штаба дивизии – полковник В. Киршинас, до 1940 г. служивший в литовской национальной армии. Среди командного состава дивизии были ветераны Гражданской войны, кадровые военнослужащие Красной армии, бывшие офицеры литовской армии.
В качественном отношении квалификация командного состава прибалтийских дивизий оценивалась удовлетворительно или высоко, и по этому показателю они коренным образом отличались от всех прочих национальных соединений периода Великой Отечественной войны, в которых национальный командный состав, особенно средний и младший, был самым слабым звеном. Вот, например, заключение инспекционной комиссии о командно-начальствующем составе 7-й эстонской стрелковой дивизии перед отправкой ее в действующую армию: «Командиры и военкомы дивизии и полков должностям соответствуют. Командиры батальонов и рот подготовлены удовлетворительно и приобрели практику командования своими подразделениями. Командиры взводов подготовлены удовлетворительно и со своими обязанностями справляются неплохо. Младшие командиры в основной своей массе подготовлены неплохо»
[1407]. Аналогичная проверка 16-й литовской стрелковой дивизии показала: «Командный состав в основной своей массе подготовлен удовлетворительно… Командиры рот и взводов со своими обязанностями справляются. Младшие командиры подготовлены хорошо…»
[1408]
В количественном отношении прибалтийские национальные соединения не испытывали острого дефицита в командно-начальствующем составе, как кавказские или среднеазиатские. По состоянию на 1 июля 1942 г. в Красной армии числилось комначсостава: 2425 эстонцев, 1633 латыша и 781 литовец
[1409]. Усилия центральных органов управления НКО по сосредоточению командиров в местах формирования дивизий и значительный запас командиров-эстонцев позволили уже в феврале 1942 г. приступить к формированию второй эстонской дивизии (249-й) и образованию корпусного управления. Также постепенно был накоплен значительный запас командиров-латышей. К июлю 1943 г. в 1-м отдельном латышском запасном стрелковом полку накопилось без малого 495 офицеров, большинство которых были латышами или выходцами из Латвии
[1410]. Запас офицерского состава латышской национальности был учтен при принятии решения о формировании второй латышской дивизии в июле 1944 г. (308-й) и образовании корпусного управления.
