Эффективной балансировке всех составов (начальствующего, младшего начальствующего, рядового, а также переменного состава вузов) способствовала стабильность штатной и списочной численности Красной армии. В начале 1930-х гг. численность РККА в целом поддерживалась в рамках лимита, установленного еще после окончания Гражданской войны. Рост численности Красной армии происходил медленно и составил за 10 лет лишь 11,7 %.
В 1930-х гг. в связи с развернувшейся технизацией Красной армии, совершенствованием организации и тактики войск постоянно усложнялись программы обучения, возрастали требования к кандидатам в военные школы. Еще в 1930 г. для поступления в национальную школу на пехотное или кавалерийское отделение достаточно было знания лишь азов русской и родной грамоты, математики, обществознания, географии и природоведения; затем курсант получал недостающие знания по общеобразовательным предметам в период учебы на подготовительном курсе
[1284]. С начала 1930-х гг. общеобразовательный уровень кандидатов стал быстро расти. Если в 1932 г. в целом по всем военным школам только 22,3 % из них имели законченное среднее образование, то в 1934 г. уже 77 % имели образование не ниже семилетней школы
[1285]. А в 1936 г. нарком обороны потребовал вовсе прекратить прием в школы лиц с образованием ниже 7 классов
[1286]. С 1934 г. в военных школах было введено обучение иностранным языкам. С 1935 г. большинство из них перешли на 3,5-летнее обучение
[1287]. 16 марта 1937 г. приказом НКО № 36 сухопутные военные школы были переименованы в училища. Росту вербовки курсантов способствовало улучшение физической годности молодежи призывного возраста (в 1928 г. – 50,4 %, в 1930 – 56,9, в 1934 – 69,7, в 1938 – 84,9 % были признаны годными к строевой службе), что относили «за счет общего улучшения материально-бытового положения трудящихся, частично – за счет результатов лечебно-оздоровительных мероприятий»
[1288]. Лучшие призывники, наиболее образованные, физически развитые и морально устойчивые, отбирались в военные училища. При этом, в отличие от 1920-х гг., во второй половине 1930-х отмечался рост престижа военной службы
[1289]. Например, в 1936 г. зафиксировано почти десятикратное превышение числа поданных абитуриентами заявлений над штатным количеством мест в военных школах
[1290]. Масштабы подготовки командного состава непрерывно росли: за 1930-е гг. сеть военных школ (училищ) выросла в несколько раз.
Структура военного образования перестраивалась под требования дня, что не могло не сказываться на национальных школах. Так, в течение 1930-х гг. в пользу технических отраслей неуклонно сокращалось число пехотных и кавалерийских школ, среди которых оказалось и несколько национальных. Если в 1926 г. в Красной армии было 26 пехотных школ и 5 кавалерийских, то в 1935 г. оставалось 15 пехотных школ и 1 кавалерийская
[1291]. Удельный вес пехотинцев и кавалеристов, готовившихся военными школами за этот период, сократился более чем вдвое (с 60,5 % в 1927 г. до 25,5 % в 1935 г.)
[1292]. Под сокращения в 1933 г. попала Украинская кавалерийская школа, в 1934 г. – Северо-Кавказская кавалерийская школа горских национальностей, в 1935 г. реорганизации подверглись Закавказская пехотная и Татаро-Башкирская объединенная школы и т. д.
[1293] На этом фоне военное образование все более унифицировалось. Во второй половине 1930-х гг. национальные военные школы (с 1937 г. – училища) фактически утратили свой национальный статус, принимая на обучение граждан всех национальностей.
К началу 1938 г. в составе Красной армии насчитывалось 10 военных училищ, в которых обучался значительный по численности национальный контингент (Киевское пехотное, Одесское артиллерийское, 1-е и 2-е Киевские артиллерийские, Одесское пехотное, Киевское военное училище связи, Сумское артиллерийское, Бакинское пехотное, Тбилисское и Ташкентское военные училища)
[1294]. Все эти училища дислоцировались в союзных республиках (Украинская, Азербайджанская, Грузинская, Узбекская ССР), но ни одно из них уже не носило в своем наименовании этнонима, а называлось по городу, в котором оно располагалось.
В быстро растущей в 1930-х гг. организационно и численно Красной армии сами рамки национальных формирований становились тесными для перспективных командиров-националов, для которых служебное продвижение вне своей части было затруднено. Так, в 1938 г. комиссия Генштаба РККА, работавшая в Отдельной кавалерийской бригаде горских национальностей Северного Кавказа (развернута в 1936 г. на базе Нацкавполка горских национальностей Северного Кавказа), выявила «явное занижение комначсостава бригады в военных званиях и служебном использовании». Например, 6 старших лейтенантов имели стаж службы в Красной армии с 1924–1925 гг., 12 лейтенантов – с 1929–1930 гг., 21 лейтенант – с 1931–1932 гг. Из-за узости штата эти командиры по многу лет «перехаживали» в своих званиях и должностях, не имея карьерных перспектив
[1295]. С другой стороны, хорошо подготовленные командиры нерусской национальности из номерных частей, как правило, не желали переходить для продолжения службы в нацчасти, мотивируя это тем, что «в русской части у них больше перспектив для продвижения»
[1296].
Формальную черту под планомерной подготовкой национальных командно-начальствующих кадров в предвоенный период подвело перераспределение курсантского состава нерусских национальностей десяти перечисленных выше военных училищ, компактно готовивших национальные кадры. Это произошло в рамках реализации совместного постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О национальных частях и формированиях РККА» от 7 марта 1938 г., санкционировавшего расформирование национальных частей. 16 апреля 1938 г. по прямому распоряжению наркома обороны Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова курсантский состав нерусской национальности «без особого приказа и шумихи, в порядке перераспределения» был переведен для продолжения обучения в другие училища
[1297]. В рамках реализации этого же постановления командно-начальствующий состав переформируемых национальных соединений подлежал обязательному «рассредоточению», которое выразилось в принудительном переводе для продолжения службы в другие военные округа
[1298]. Замена национальных кадров составила суть реорганизации национальных частей, поскольку штатной структуры частей она не затронула. Таким образом, за три года до начала Великой Отечественной войны национальный командно-начальствующий состав целенаправленно был «растворен» в господствующей в Красной армии русской культурно-языковой среде.
