В итоговых резолюциях и постановлениях совещания были охвачены все практические вопросы деятельности национальных школ: обязательное обучение курсантов родному и русскому языкам, причем в случае с последним – в объеме достаточном для подготовки в рамках курса нормальной школы; адаптация учебных программ и учебного процесса под потребности и культурные особенности контингентов; подготовка учебников и военных пособий на местных языках; обеспечение потребного количества вакансий для националов, не имеющих своих школ, и расширение их приема в нормальные школы на общие отделения и т. д.
[1267] Эти решения были положены в основу развития национальных военно-учебных заведений на последующие годы.
По итогам совещания начальник УВУЗ В.К. Путна поставил задачу более внимательного подхода к отбору абитуриентов: «Строго согласовывать емкость национальных школ и количество вакансий с реальными потребностями нацчастей, резко повысить требования к подготовке кандидатов из нацмен и не заполнять вакансии абы кем, даже оставляя их незаполненными; увеличить партийную прослойку и улучшить социальный состав»
[1268].
Национальным вузам были разработаны недельные и годовые почасовые раскладки учебно-строевых занятий. Для кавалерии и пехоты предлагался четырехлетний курс обучения, а для артиллерии – пятилетний. Первый курс был подготовительным, поскольку общеобразовательная подготовка и знание русского языка курсантов-националов в большинстве случаев были низкими
[1269]. Общее число учебно-строевых занятий в неделю в подготовительном классе должно было составлять в среднем 34 часа, в последующих классах – не более 44–45 часов.
Классные предметы подразделялись на три группы: общеобразовательная группа (русский язык, родной язык, математика, природоведение, география, рисование и черчение); военная группа (тактика, топография, артиллерия, инженерное дело, администрация); группа обществоведения (обществоведение и курс политической подготовки). В кавалерийских школах большое место уделялось конной подготовке – изучению лошади и ухода за ней, вольтижировке, джигитовке, преодолению препятствий, рубке лозы и стрельбе с коня
[1270]. Вследствие низкой общей грамотности большинства курсантов на младших курсах наибольшее количество часов (в среднем по пять в неделю) уделялось общеобразовательным предметам – русскому и родному языкам, математике, обществоведению. Военное образование (общевоенная подготовка, изучение технических средств борьбы, стрелковое дело, полевые тактические занятия, физическая подготовка) постепенно наращивалось к старшим курсам, составляя 10 часов в неделю на подготовительном курсе и 20 часов – на выпускном
[1271].
На первом основном курсе обучения преобладали общеобразовательные предметы. В зимний период в основном проходили классные занятия, а летом курсанты вели боевую подготовку в полевых лагерях. Учебный год продолжался десять с половиной месяцев. На первом и втором курсах были месячные стажировки в войсках: в первый год – в должности командира отделения, во второй – командира взвода
[1272].
Анализ деятельности национальных военных школ на конкретном документальном материале показывает, что, несмотря на определенные льготы при поступлении, к курсантам предъявлялись высокие требования. Тех, кто не соответствовал требованиям красного командира по своим физическим, образовательным или морально-психологическим характеристикам, приходилось отсеивать. Например, для Северо-Кавказской кавалерийской школы горских национальностей с первого же набора, состоявшегося в 1924 г., серьезной была проблема высокого отсева курсантов. На стадии приема кандидатам предстояло выдержать целый ряд экзаменов по общеобразовательным предметам и физической подготовке, самыми сложными из которых были математика и русский язык
[1273]. Было решено при ежегодных наборах держать сверхкомплект в 60 человек с учетом большого отсева курсантов в период обучения
[1274]. Практика подтвердила правильность этой меры. В последующем отсев курсантов оставался стабильно высоким. Так, в 1925 г. было набрано 102 курсанта, а в 1928 г. выпущено из этого набора лишь 35 курсантов и еще 22 человека были оставлены на второй год в разных классах. Отсеяно, таким образом, 45 человек (44 %). В 1926 г. было набрано 60 курсантов, из которых в 1929 г. выпустились только 12, оставлены на второй год – 15, отсеяно – 33 человека (55 %)
[1275]. В среднем по военным школам процент отсева в связи с неуспеваемостью, состоянием здоровья, политико-моральным причинам также был высок, но не настолько, как в приведенном примере (за 1928–1937 гг. из всех военных школ было отчислено 23,4 % курсантов
[1276]). В национальных школах большой отсев объяснялся более низкими культурно-образовательными характеристиками курсантов, недостаточным знанием русского языка. По воспоминаниям бывшего курсанта школы, впоследствии генерал-лейтенанта, абхазца по национальности Х.Л. Харазия, занятия отличались большой интенсивностью, плотностью и сложностью курсов. Не все курсанты выдерживали такую нагрузку
[1277].
Боевая учеба начальствующего состава продолжалась затем в течение всей службы в национальных частях. Для всех частей Красной армии основными элементами боевой учебы являлись: тактическая, общевойсковая, стрелковая и физическая подготовка. Тактические занятия проводились с начальствующим, курсантским и рядовым составом в течение года по планам боевой подготовки. Они подразделялись на теоретическую учебу и практические действия в поле. Отдельным специфическим видом командирской учебы была разного рода кружковая и клубная работа по освоению русского языка. Слабое его знание не давало пользоваться богатой военной литературой на русском языке и тем самым повышать свою профессиональную квалификацию
[1278].
