Всю эту неделю, стоило мне задержаться на полчаса, как начинались звонки. Где я, что я, с кем я, когда приду домой, и снова с кем я.
Такого тотального контроля не припомню с младших классов.
Видать сильно предки напряглись оттого, что на горизонте появился Северный. Поняли, что их любимый Стасик меркнет, тускнеет и теряется на фоне «матерого ПТУшника». Я устала. Раньше как-то внимания не обращала, а сейчас просто сил нет. Сначала из-за работы мозг компостировали, теперь из-за Антона. Сколько можно? Точно перееду.
— Ты опять отключилась? — поинтересовался Антон, и я поняла, что пока предавалась самоанализу, он что-то увлеченно вещал.
— Нет… да!
— Эх, Кулакова! Уволю я тебя за несобранность. — рассмеялся грозный начальник, — повторяю вкратце, для самых тугих. Настоящая зима началась, каток в парке залили, поэтому предлагаю завтра покататься на коньках.
— Отлично! — выпалила я, — с удовольствием.
— Вот и хорошо. Давай в двенадцать?
— Замечательно!
— Тогда пока. До завтра.
— До завтра, — я так и осталась стоять посреди холла, с телефоном, прижатым к уху и синтетической улыбкой.
Парк — это действительно хорошо, коньки — вообще шикарно. Проблема только в том, что я ни черта не умела на них кататься. Даже стоять не могла, ноги самовольно расползались в стороны, а пятая точка настойчиво тянулась ко льду.
И как с такими входными данными очаровать Северного? Как сразить парня, если я буду похожа на корову на льду?
С перепугу согласилась на его предложение, а теперь не знала, как быть. Не отказываться же в самом деле?
***
К парку пришла ровно к двенадцати. В полном параде — штанах дутых, зеленой спортивной куртке, шапке, из которой только нос и торчал. Вся такая собранная, деловая, полная стремления научиться стоять на коньках, а в идеале еще и передвигаться на них. Ну или хотя бы план минимум выполнить — не убиться в первую же минуту, и не уйти с катка с огромным рогом на лбу.
Антон встретил меня радостной улыбкой, но тут же нахмурился, скользнув взглядом по моей амуниции.
— Такое чувство, что ты не кататься пришла, а приготовилась к длительному марш-броску через горные перевалы.
— Очень смешно, — проворчала, шапку пониже натянула, и бросила тоскливый взгляд в сторону катка, где рассекали счастливые люди, радуясь зимней забаве.
Я не радовалась. Я напрягалась. Очень сильно, и Антон это заметил:
— Ты чего? — Северный бросил на меня косой взгляд, — не хочешь кататься.
— Хочу, но не умею, — призналась я, — все мои попытки заканчивались шишками.
— Да, ладно тебе, — он беспечно отмахнулся, — там же все легко. Идем, я мигом тебя научу.
Ну-ну, наивный. В общем, мое дело — предупредить.
Мы зашли в маленький домик, где выдавалось оборудование на прокат. Антон назвал свой размер, я — свой, и через минуту у нас на руках было две пары потертых, видавших виды коньков.
— Запаковывайся! — скомандовал он, и начал переобуваться.
Я пыхтела от усердия, пока боролась со шнурками, пока заталкивала ногу в ботинок, пытаясь удержать непослушный язычок, норовивший нырнуть внутрь.
Потом начала завязывать. Намотала кое-как на крючки, затянула, бантик закрутила.
Северный, уже в полной боевой готовности, молча наблюдал за моими потугами.
— Плохо завязала, — наконец изрек задумчиво и покачал головой, — или щиколотку вывернешь, или развяжутся твои морские узлы и навернешься.
— Нормально! —— упрямо засопела и попыталась подняться.
Действительно неудобно. Ноги вихляют.
— Давай, переделаю, — решительно шагнул ко мне.
— Не надо, — попробовала отказаться, но куда там!
— Надо! — На плечи бесцеремонно надавил, усаживая обратно на лавку, опустил передо мной на колени, как истинный рыцарь, и принялся распутывать то макраме, что я наплела.
Пока он колдовал над моими коньками, я боялась дышать. На мне портки такие, что на Северном полюсе не замерзнешь, а я все равно чувствовала каждое его прикосновение, будто к оголенной коже притрагивался.
От волнения дрожь по позвоночнику пробежала, и все силы уходили на то, чтобы это скрыть. Антон невозмутимо затягивал шнурки, не замечая моего состояния, а я думала о том, что каток — это плохая идея. Очень плохая.
— Все готово! — он еще раз проверил узел, натяжку и удовлетворенно кивнул, — можем идти.
Я протянула ему руку, и он рывком поставил меня на ноги.
— Ну как?
— Словно в колодках, — пожаловалась, чувствуя, как туго облегает ногу кожаное голенище.
— Так и должно быть. Цепляйся за меня — он подставил локоть, я благодарно за него схватилась, и мы побрели к выходу. В принципе, это было нетрудно — резиновое покрытие позволяло идти нормальным шагом. Но вот что будет на льду?
Мы спустились по деревянным ступенькам и подошли к проему в ограждении.
— Готова? — с улыбкой спросил Северный, наблюдая за тем, как я нервно кусаю губы.
— Ды-а! — выдала с запинкой, — вроде бы.
— Не бойся. Я буду рядом, — он ободряюще улыбнулся и потянул меня на лед.
Была не была.
На первом же шаге мои ноги решили, что сегодня им можно все. Поэтому одна устремилась налево, а вторая сначала поехала вперед, а потом передумала и метнула вправо. В результате я повисла на Антоне, как большое зеленое яблоко. Он только охнул и успел подхватить, вовремя предотвратив мое позорное падение.
— Ты чего?
— Пообниматься захотелось, — проворчала себе под нос, попыталась от него отстраниться и встать ровно, но не вышло. Ноги снова поехали, я начала перебирать ими быстро-быстро, пытаясь восстановить равновесие и снова обессиленно повисла на своем спутнике.
— Эх ты, как все запущенно, — рассмеялся он, подхватывая меня за талию.
— Я предупреждала.
Не знаю, как там с катаньем, но наобнимаемся мы сегодня однозначно.
— Думал, преувеличиваешь, — подтащил меня к бортику.
— Размечтался.
— Стой здесь, я сейчас приеду! — отдал распоряжение Северный и куда-то укатил. Я изо всех сил вцепилась в ограждение, пытаясь не разъехаться.
Тут ноги объединились и решили действовать синхронно, покатившись в одну сторону. Просто праздник непослушания.
— Ёёёёёёё, — повисла на бортике, и завопила, обращаясь неизвестно к кому, — спасите, помогите!
— Ни на секунду оставить нельзя, — Антон уже вернулся, толкая перед собой большого пластикового утенка — подставку для таких неумех как я.
