Она стояла, сердито сопя и хлопая глазами, и не знала, что делать дальше. Потом раздраженно взяла кружку и отхлебнула, презрительно сморщив точеный носик, а спустя минуту снова с интересом начала посматривать в мою сторону.
— Да, кстати, Антон Дмитриевич, вас там зовут! — донесся голос помощницы из-за дверей, спустя пару минут. — Что-то срочное!
Лаврентьева недовольно зашипела, а я подорвался со своего места:
— Все, Алла, мне пора!
— Но…
— Я позвоню. Вечером. Можешь, допивать кофе, выход найдешь сама!
— Вот еще! Я к тебе пришла, а не для того, чтобы жижу эту вонючую пить! — фыркнула она и вперед меня направилась к двери, а я облегченно выдохнул.
Все, пора завязывать, с этим общением. Она реально начала утомлять.
***
На прощание клюнув ее в щеку сухим поцелуем, я бодрыми скачками подорвался в центральный зал, всем своим видом изображая крайнюю занятость. Склонился над Вадькиным экраном и произнес сурово:
— Ну что тут у нас стряслось?
Вадим только уставился на меня с открытым ртом, но натолкнувшись на предупреждающий взгляд промямлил:
— Да вот, не запускается.
— Сейчас разберемся, — я склонился еще ниже, и провел в такой позе незнамо сколько времени, даже в спину вступило, пока не услышал шепот коллеги.
— Антон Дмитриевич, все. Ваша рыжая ушла.
— Да? — встрепенулся, оглядываясь через плечо. Так и есть. Алла испарилась, оставив после себя терпкий шлейф дорогих духов, — фуууууууух.
Такого облегчения я давно не испытывал. Потрепав сотрудника по плечу, пошел обратно к себе, а парни провожали меня понимающими взглядами. Алка уже не первый раз прорывалась в офис и пыталась навести здесь свои порядки. Каждое ее появление, как взрыв на макаронной фабрике — громко, кучеряво и абсолютно бестолково.
— Зайди ко мне, — бросил коротко, проходя мимо Кулаковой, склонившейся над листом бумаги, — немедленно.
Она скользнула следом за мной в кабинет и смиренно опустив голову, встала у стола.
— Что это было? — поинтересовался, напустив на себя суровости, а Дина только горестно вздохнула и еще ниже голову опустила.
Разве что не начала носком туфель пол ковырять.
— Я жду ответа.
— Мне надо было как-то вас спасать, — развела руками, — пока любительница вареников не надругалась над вами самым жестоким образом.
— Никто надо мной не собирался надругиваться, — еле держался чтобы не рассмеяться.
— Еще как собирался, — Дина убежденно кивнула, — я это еще на подходе поняла, когда она появилась в приемной. Поэтому стала вас спасать. Тем более вы об этом так молили.
— Чего? — не понял я, — это когда это я о таком молил? Не было такого!
— Было-было. У вас прям в глазах светилось: спаси меня Кулакова, спаси! Не оставляй меня на растерзание этому монстру!
Снова чуть не рассмеялся. Кто бы мог подумать, что в школьной зазнайке столько дури скрывается. Думал, там глуха как в танке, скучно и однообразно. Ан нет! Похоже, наше общение будет интересным.
— Ладно, за спасение, так и быть, спасибо.
— Да на здоровье! — она расплылась в улыбке, — но девица у вас просто атас. Такой только…
— Давай не будем обсуждать моих девиц.
— Как скажете. Я пойду работать?
— Иди.
Дина ушла, а я связался с охранниками внизу, еще раз настоятельно потребовав, чтобы без моего личного разрешения никого в офис на пропускали, особенно рыжих обладательниц необъятной силиконовой груди. Мне такие сцены на фиг не сдались, и вообще сегодня была последняя капля безграничной чаше моего терпения. Эти недоотношения меня утомили. Толку никакого, одна нервотрепка.
Может и зря Динка со своей самодеятельностью вмешалась, я бы и сам избавился от Аллы, только бы вышло громко и со скандалом. Но зато насовсем.
Дина
Дома меня, как всегда, ждал бой. Родители посовещались, выработали новую стратегию действий и снова пошли в наступление. Вот неугомонные!
Папа решил включить супер сурового батю, и изъявить мне свою отцовскую волю непререкаемым тоном.
— В субботу, ты никуда не идешь! — сердито ударил кулаком по столу, так что у меня ложка в кружке зазвенела.
— Пап!
— Я все сказал! Никакой работы! Мы тебя холим, лелеем, а в ответ никакого уважения. Вон мать до чего довела! Она сегодня весь день в слезах, с давлением, с сердцем!
Маменька скромно сидела на краешке табуретки и с видом самого больного человека в мире, из последних сил ковырялась в тарелке. Если бы не здоровый, смачный румянец на щеках, я бы, наверное, даже поверила такому спектаклю.
— Хочешь, чтобы она слегла на нервной почве? В больницу загремела? — отец продолжал сотрясать воздух, с каждой минутой распаляясь все больше.
— Пап, но у меня дела…
— Дела? Неужели так сложно сделать приятное родителям, и провести тихий семейный ужин дома.
— Семейный? Тогда причем здесь ваша Юлия Ивановна со своим недорослем? — справедливо возмутилась я, — что-то я не припомню между нами родственных связей.
— Будет! — категорично ответил отец, пронзая меня страшным взглядом аки Зевс, — ты уже взрослая девица! Пора остепениться и подумать о семейном уюте, детях. Мы с матерью внуков хотим.
Эх ты ж е-мое, внуков они хотят! А вместо меня не хотят их со Стасиком сделать? Я как представлю эти потные ручонки на своем деле, так дурно становится.
— Будут вам внуки…когда-нибудь…позже, — ответила уклончиво. Тема нашего разговора нравилась мне все меньше и меньше.
Когда там у меня первая зарплата? Уже можно подыскивать квартиру? Я хочу жить отдельно и пускать к себе домой по пропускам и строгому фейс-контролю, чтобы ни один Стасик не просочился.
— Дина, пожалуйста, — прошелестела мать, накрывая мою ладонь своей рукой, — просто приди и посиди с нами часик.
В глазах печаль вселенского масштаба, и даже слезина одинокая на ресницах повисла. Вот актриса!
Ладно, черт с вами! Пусть будет ужин. Все равно не отстанут, сколько не отпирайся.
— Хорошо, мамочка! Я буду дома, — пообещала с тяжелым вздохом.
Чего только не сделаешь ради любимых родителей, которые так бессовестно пытаются манипулировать.
А подбором квартиры, я все-таки займусь… Съеду от них после Нового Года.
Глава 4
— Готова? — поинтересовался Северный, выходя из своего кабинета.
— К чему? — после разговора с родителя полночи не спала, поэтому была в состоянии легкого мыслительного запора.
