— Да что ты выдумываешь? У Изабеллы и Бастиана все в порядке. Ты же видела, как хорошо они выступили на школьном представлении. А новые друзья появятся. Вот увидишь, правда! Они оба уже хорошо говорят по-французски.
Он заправил мне за ухо прядь волос.
— Бетти, жена Тео, тоже целый год сходила с ума из-за детей, но сейчас они полностью офранцузились. И с нашими будет то же самое. Они станут двуязычными. Смогут расти в потрясающем месте, на свободе, без стрессов и суеты большого города. Я понимаю твое беспокойство, но нам нужно потерпеть. Потерпеть и подождать. Торопить события нельзя.
— Я здесь зачахну! — не умолкала я. — Ты все время работаешь, а мне так одиноко! Я не хочу здесь оставаться! Мои дни целиком заполнены готовкой, уборкой и детьми. Единственное общение, которое у меня есть, — разговоры с парнями во время обеда. У меня здесь совсем никого нет. Супермаркет в пятницу вечером — мой единственный выход в свет, да и там я тоже одна.
Это была ложь. Но сейчас это было неважно. Картина, которую я нарисовала, пребывая в совершенно безнадежном расположении духа, оказалась не совсем правдивой, но чувства были именно такими. Да еще какими такими!
— У нас сейчас нет возможности устанавливать социальные контакты, ты это понимаешь или нет? Мы никого не можем пригласить в гости. Пока не можем, понимаешь? — Эрик тяжело вздохнул. — Я тоже очень занят. Кроме стройки ни о чем не могу думать. Но через полгода все будет по-другому, вот увидишь. Поверь мне.
Он вытер мне слезы. Я старалась взять себя в руки, но получалось это не очень хорошо. Эрик улыбнулся:
— Знаешь что? Как только дом будет готов, устроим шикарную вечеринку для всех соседей, и тогда активно поработаем, чтобы приобрести новых друзей. Может быть, ты сможешь ходить в спортклуб или еще куда-то…
Активно поработаем…
Эрик представлял себе дружеские отношения как очередной проект.
Он все видел в форме проекта. Я резко вырвалась и сердито посмотрела на него.
— Мне все равно! Я не хочу вечеринку, не хочу в спортклуб! Я просто не хочу здесь оставаться. Я хочу домой. В Голландию. Ты думаешь только об этом… этом… чертовом доме!
Голос сорвался, и я могла только враждебно и беспомощно размахивать руками.
Мне действительно было абсолютно все равно. Чаша моего терпения была переполнена, и эмоции выплеснулись на Эрика. Он схватил меня за запястья. Я вырвалась.
— Тише! Ты разбудишь Изабеллу.
— Ну и разбужу! Мне все равно! Ты во всем видишь только проекты, во всем — в поиске друзей, в реконструкции дома, в нашей семейной жизни, черт побери!
Видно было, что Эрик обеспокоен. Моя истерика его испугала. Он шагнул ко мне, успокаивающе провел рукой по волосам.
— Тише, тише! Успокойся, Симона. Успокойся. Ты для меня вовсе не проект. Как ты могла такое подумать? Я тебя люблю.
— Ты меня любишь? Откуда мне это знать? Ты целыми днями занят на стройке. Этот чертов дом — для тебя все. А мы только так — на втором плане. Тебе наплевать на нас! Ты просто взял и притащил всю семью на эти развалины Бог знает где, и тебя ничуть не интересует, как мы себя при этом чувствуем. Если бы ты…
— Этот дом я хочу построить для нас. Для тебя, для Изабеллы, для Бастиана. Я и сам хочу, чтобы ремонт поскорее закончился, он мне осточертел так же, как тебе. Пыль, беспорядок, шум, все ладони в занозах, а вечерами я чувствую себя совсем разбитым. К такому и я не привык, но просто работаю вместе со всеми, потому что чем быстрее мы закончим, тем раньше все наладится.
Мой голос упал на октаву.
Ты все время общаешься только с Петером и с парнями, а говорить можешь только о стройке. Тебя нет ни для меня, ни для детей. Никогда.
Во взгляде Эрика были удивление и беспокойство.
— Нет времени для вас? Господи, Симона…
— Ты…
Мои слова заглушил поцелуй, заставший меня врасплох. Жаркий, исполненный любви… И это нежное поглаживание шеи кончиками пальцев…
Когда наши губы разомкнулись, я посмотрела Эрику в глаза и увидела в них озабоченность. А еще настоящую нежность.
Много лет назад я влюбилась именно в этот взгляд. Из-за него я потеряла голову в то время, когда мы были молоды и беззаботны и Эрика еще не поглотила работа, а меня — воспитание Изабеллы и Бастиана. Задолго до того момента, как наши жизни, соединенные в одну, необъяснимым образом, без предупреждения, вдруг стали параллельными и в них не осталось ни одной точки соприкосновения.
— Я люблю тебя, — сказал Эрик очень тихо. — Ты моя девочка и всегда была ею. Ты и дети — самое главное в моей жизни. Наиглавнейшее. Петер и парни могут проваливать.
Его голос чуть дрогнул. Я замерла. Муж вздохнул и сказал то, что я так хотела услышать:
— И… и если все так сложно, если ты совсем не сможешь привыкнуть, то все одновременно очень просто. Мы уедем. Вернемся в Голландию.
Я смотрела на него сквозь пелену слез. Он правда это сказал?
— Ты серьезно?
— Да, серьезно.
Эрик начал раздевать меня. Очень осторожно, как будто я была фарфоровой куклой и из-за неловкого движения могла разбиться на тысячи осколков. Он аккуратно складывал мою одежду на скамеечку, стоявшую около ванны. Покрывал поцелуям и каждый обнажавшийся участок тела и бормотал:
— Я люблю тебя, девочка. Я так сильно тебя люблю!
Конечно, моя ярость улетучилась.
Он быстро разделся сам и включил воду. Я ступила в нее, и по моему холодному телу побежали мурашки. Эрик сел в ванну напротив меня, взял с полки губку и стал намыливать мои плечи ласковыми круговыми движениями.
— Я не до конца все понимал. Не понял, что ты чувствовала себя покинутой. Мне казалось, ты, так же как и я, изо всех сил стараешься, чтобы… Ты для меня все. Я это делаю для тебя и детей. Ты никогда ничего не говорила… А я просто не умею читать мысли.
— Я часто об этом говорила, но ты никогда не слушал.
Эрик замолчал, продолжая меня намыливать. Взял душ, намочил мне волосы, добавил шампунь. Я позволяла ему делать все это и чувствовала, что успокаиваюсь. Вода была горячей, пена душистой. Онемевшее от холода тело согрелось.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Скажи, что ты меня тоже любишь.
— Я… я тебя люблю.
Я боролась со слезами.
Эрик не отводил от меня взгляд. Он взял в руки мое лицо и тихо сказал:
— Вместе мы справимся. Мы же всегда справлялись вместе. И сейчас тоже справимся. Самое главное, чтобы мы остались вместе. Ты, Изабелла, Бастиан и я. Все остальное неважно.
Внизу зазвонил телефон. Резкие звонки эхом отзывались в холле.
— Пусть звонит, — сказал Эрик, и его губы нашли мои.
