Обследование установило, что никакой пневмонии у дедушки нет и вообще он не имеет показаний для стационарного лечения. В пятницу Денис Альбертович сообщил дочери Лере эту радостную новость и попросил забрать дедушку как можно скорее. В ответ услышал, что в данный момент она настолько загружена делами, что не может этого сделать. На вопрос «когда сможете?» дочь ответила неопределенно: «когда-нибудь потом». Ситуация сложилась аховая — дементного пациента, да, вдобавок, не имеющего ключей от квартиры, нельзя отправлять домой на скоропомощной перевозке. Его должны забрать родственники. Если родственники не забирают, то такого пациента нужно отправлять в специализированный интернат, а для этого требуется паспорт. Дочь же сказала, что она не знает, куда ее отец дел свой паспорт вместе с полисом обязательного медицинского страхование. Что делать в такой ситуации? Оформлять новый паспорт, а до его получения пациент будет находиться в больнице. Разумеется, Дениса Альбертовича такой расклад не обрадовал.
При дележе отделения дедушка достался Данилову. Увидев на титульном листе истории болезни, что дочь пациента работает заместителем директора одной из московских средних школ, Данилов решил прибегнуть к «методу мягкого принуждения». После обхода он позвонил дочери и сказал, что ее поведение может привести к скандалу, который неблагоприятно скажется на ее репутации. Школьные педагоги не только учат, но и воспитывают, прививают детям духовные ценности, учат заботиться о людях, нуждающихся в помощи и все такое прочее. Какой пример детям подает педагог, тем более — заместитель директора, которая наглым образом перекладывает заботу о родном отце на больницу? Если об этом узнают журналисты, то может выйти скандал.
— Если об этом узнают журналисты, то я засужу вас всех за разглашение врачебной тайны! — пообещала дочь.
— Никаких врачебных тайн никто разглашать не собирается, — мягко ответил Данилов. — Но отправку вашего отца в психоневрологический интернат и его пребывание там скрыть не удастся. Начнем с того, что социальный работник будет оформлять ему новый паспорт по месту прописки. Разумеется, у чиновников возникнут вопросы…
— Я привезу паспорт! Вчера вечером нашла его!
— Очень хорошо, что нашли, это облегчит оформление, — так же мягко продолжал Данилов. — Но имейте в виду, что у сотрудников психоневрологического интерната часто возникают вопросы или просьбы к родственникам пациентов. Ну мало ли какие бывают проблемы? Дозваниваться до вас часами никто не станет. Позвонят разок на мобильный и если вы не ответите, например — будете вести урок в это время, то позвонят школьному секретарю и скажут: «Передайте Валерии Дмитриевне, чтобы она позвонила в интернат по поводу ее отца». Знаете, как быстро разносятся новости? А вы ведь не простой учитель, вы заместитель директора. Думаю, что есть много желающих занять ваше место…
— Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к работе! Нечего меня запугивать, а то я в полицию обращусь!
— Я вас не запугивал, — возразил Данилов, — а просто обрисовал возможное развитие событий. Можете сообщить в полицию, что дежурный врач Владимир Александрович Данилов рассказал вам о том, что отказ от заботы о родном отце плохо скажется на вашей репутации. Если понадобятся пояснения, то я готов их дать, только пусть меня вызовут повесткой. Я педант и люблю, чтобы все было официально.
— Вы — негодяй, а не педант! — рявкнула собеседница так громко, что у Данилова зазвенело в ухе.
Сказав это, она отключилась.
— А вы змей! — похвалил Кошелев, писавший в ординаторской дневники. — Думаете ее проняло?
— Если не сейчас, то чуть позже непременно проймет, — уверенно сказал Данилов. — Думаю, что буду сегодня оформлять деду выписку.
— Через терапию! — напомнил Кошелев. — Сначала — перевод в отделение, а оттуда — выписка.
Данилов посмотрел на него взглядом, в котором явственно читалось: «не учи ученого, старший по смене».
Когда Кошелев вышел из ординаторской, чтобы отнести истории болезни на пост, Данилов достал из своей сумки папку-скоросшиватель со старыми и уже практически ненужными записями, сделанными в самом начале работы над докторской диссертацией, и положил ее в нижний ящик тумбы «своего» письменного стола. В нижний ящик обычно никто не заглядывал, потому что все необходимое, начиная с клея и заканчивая замазкой, хранилось в двух верхних ящиках. Забытая папка с важными документами оправдывала появление Данилова в отделении утром в понедельник, когда можно будет, не привлекая внимания, заменить веб-камеру в кабинете старшей медсестры.
Около полудня санитарка Вараева, отвозившая на первый этаж каталку, заметила, что из-под двери комнаты сестры-хозяйки в коридор вытекает вода. Взяв на посту ключ, она открыла дверь и увидела картину потопа — вода лилась с потолка в том отсеке, где хранилось грязное белье. Ликвидация последствий растянулась на два часа. Сестру-хозяйку срочно вызвали из дома как материально ответственную за намокшее грязное белье. Заодно вызвали главную медсестру Маргариту Самвеловну. Та переговорила по телефону с главным врачом и пообещала, что ремонт начнется уже в понедельник. На время ремонта Маргарита Самвеловна решила переселить Людмилу Захаровну к ее коллеге, сестре-хозяйке отделения эндокринологии, которое находилось напротив реанимационного.
— Вместе нам никак нельзя! — заволновалась Людмила Захаровна. — Мы же запутаемся, где чьи простыни! Я при таком раскладе снимаю с себя всю материальную ответственность!
— Другого помещения у меня для вас нет! — отрезала главная медсестра.
— Но мы же запутаемся…
— А для того, чтобы не путаться, раскладывайте ваши тряпки по разным полкам!
Людмила Захаровна горько вздохнула и развела руками — вот что тут можно сделать? Данилов, слышавший этот разговор, порадовался, что Людмилу Захаровну не переселили к старшей медсестре, это было бы совершенно некстати.
В четвертом часу позвонила дочь дедушки и сказала, что она приедет за ним в половине шестого. Данилов объяснил ей, к какому корпусу подъезжать и спросил номер и марку автомобиля, чтобы выписать пропуск для проезда на больничную территорию. Оказалось, что заместитель директора школы разъезжает на БМВ седьмой серии. Данилов порадовался за отечественных педагогов, традиционно служивших олицетворением бедности, и подумал, что человек, могущий позволить себе такой автомобиль, вполне может нанять сиделок для родного отца. За «негодяя» дочь дедушки не извинилась — то ли забыла о сказанном в сердцах слове, то ли не посчитала нужным.
Вечером, в минуту затишья, Кошелев начал разговор о последних событиях.
— Лично я не верю в то, что Перегудова способна на такое. Подумаешь — какие-то юношеские проблемы! Если все, на ком я в свое время не женился, начали бы мне мстить, то я бы сейчас здесь не сидел. Нет, все гораздо проще — нужен был повод для того, чтобы «накрыть» аптеку, разом убрав оттуда все руководство, чтобы оно не могло замести следы…
— Наличие «левых» препаратов — не менее веский повод, — возразил Данилов. — Зачем огород городить?
