При строительстве церкви и аббатства часть холма на этом месте срезали и выровняли, чтобы подготовить площадку под строительство монастырских зданий. Некоторые из этих построек — и возведенные в XI веке, и те, что появились позднее, — нуждались в прочной опоре: их поддерживали основательные арки, расположенные по краю гребня и далее вниз по склону холма. Они постепенно поднимались по холму, становясь всё ниже по мере повышения уровня почвы. В XIX веке на переднем краю холма была сооружена терраса с газоном, которой явно не было там в 1066 году. Это свидетельствует, что верхняя часть холма, ведущая к гребню, была в ту пору и выше, и круче, чем сейчас, и представляла собой серьезное препятствие для всадников, пытавшихся атаковать позиции англичан.
В результате нормандские конники, вместо того чтобы быть выше пеших воинов и обрушивать на них удары сверху вниз, оказывались почти на одном уровне с англичанами, выстроившими стену из щитов. Вид сверкающих на солнце копий и топоров защитников холма вкупе с грохотом боя и боевыми кличами англичан пугали лошадей; как минимум часть из них пыталась свернуть, не желая столкнуться со щитами.
На таком крутом склоне не было возможности устроить полноценную кавалерийскую атаку, которая могла сломать щитовую стену. К тому же нормандские лошади не имели доспехов и шор, а значит, были открыты всем ударам.
Справа и слева от позиции англичан склон тоже круто уходил вниз; даже в сухую погоду на нем было множество влажных и топких мест, что представляло еще одно препятствие для кавалерии. В октябре 1066 года, после сентябрьских дождей, пришедших с равноденственными штормами (равноденствие в 1066 году приходилось на 16 сентября, а не на 22-е, как по грегорианскому календарю), все поле битвы, скорее всего, было покрыто жидкой, если не топкой, грязью. Даже в засушливом 2008 году в прудах у основания холма, вырытых монахами Бэттла приблизительно там же, где стояла тогда основная часть войска Вильгельма, уровень воды остается высоким: их, как и прочие пруды и озера, выкопанные местными жителями, подпитывает вода, стекающая с холма.
Монахи, основавшие аббатство Бэттл, вероятно, начали строительство в нижней части холма, где были источники воды, но король Вильгельм настоял, чтобы монастырь был выстроен на вершине холма, пообещав взамен воды обеспечить монахов в изобилии вином. В настоящее время пруды и водоемы успешно осушают поле битвы, но маловероятно, что они существовали уже в 1066 году.
Склон холма, уходивший вниз от правого фланга англичан, крайне неровен, а местами обрывист; на нем, примерно посередине, имеется водоем, который теперь расширен по сравнению с 1066 годом, а рядом — бугор. И пруд, и бугор, по всей вероятности, существовали уже во времена завоевания; вероятно, это тот самый холм, что изображен на гобелене из Байё (фрагмент 71). Вся эта сторона поля, возможно, всегда была болотистой, и передвигаться по ней после нескольких атак пеших войск и кавалерии представлялось затруднительным. Склон на левом фланге английского войска тоже весьма неровен и, вероятно, раньше был круче, чем в наши дни. Нормандские рыцари определенно не могли подойти к противнику с фланга.
Пробежка вверх по холму в доспехах, которую предстояло совершить нормандским пешим воинам (а они, скорее всего, составляли основную ударную силу нормандской армии), вымотала бы даже самых крепких воинов; даже всадникам оказалось непросто добраться до вершины холма. От того места, где, вероятно, находились позиции нормандцев, склон поначалу поднимается полого, но затем делается круче и круче, достигая максимального уклона непосредственно перед передней линией англичан. В целом угол наклона от позиции нормандцев до гребня холма в наши дни составляет 40–45 градусов.
Англичане успешно пользовались преимуществом, которое давала удачная оборонительная позиция; при бросании копий и прочих метательных орудий им помогала и сила тяготения. Они находились выше пеших и на одном уровне с всадниками и вполне могли вонзать в спины лошадей свои наводящие ужас боевые топоры.
Линия щитов могла периодически выдвигаться вперед, чтобы оттеснять противника с холма, заставляя его вновь занимать оборонительные позиции. Стена щитов была не настолько плотной, чтобы ограничить маневренность воинов или не позволить им наносить удары. Описывая битву, нормандские хронисты мало говорят о пеших воинах: частично из заносчивости (куда больше внимания они уделяют подвигам рыцарей, обладателей более высокого социального и военного статуса), но отчасти потому, что те ничего не смогли противопоставить стене щитов. Даже лучникам (а их у нормандцев было значительно больше, чем у короля Гарольда) было нелегко стрелять вверх по людям, закрытым щитами; как только у них закончился запас стрел, им пришлось отступить, чтобы наполнить колчаны. Пользоваться стрелами противника они не могли, поскольку у англичан лучников было мало.
[364]
На бугре на правой стороне холма, возможно, стояла легковооруженная группа англичан; не исключено, что среди них были лучники и пращники, атаковавшие левый фланг нормандцев, на котором располагались бретонские отряды. Поэтому продвижение вверх по склону было для бретонцев крайне нелегкой задачей: им противостояли люди, которые при необходимости могли быстро отступить под защиту леса, а затем вернуться на свои позиции, стоило рыцарям проехать мимо. Часть этих воинов могла быть вооружена дротиками, которые англичане называли «атегар».
Герцога Вильгельма и его баронов, должно быть, обескуражила перспектива атаковать войско, занимавшее столь выгодную позицию, хотя, тщательно расставив свои отряды, герцог выжал из собственной позиции максимум возможного. Ближе к завершающему этапу битвы, видя, что строй англичан продолжает держаться, герцог, как сообщают, приказал своим лучникам стрелять выше голов первого ряда, чтобы стрелы падали сверху на тех, кто стоял позади. Однако можно предположить, что это была обычная тактика лучников при стрельбе по противнику, стоящему выше их позиций, и хронист напрасно приписывает этот тактический ход королю Вильгельму. Очевидной реакцией людей в задних рядах войска было закрыться щитами, перестроившись в testudo, то есть «черепаху». Поэтому возможно, что свои плоды эта тактика лучников принесла лишь к концу боя, когда воины устали поднимать тяжелое оружие и ряды англичан поредели.
«Стена щитов» приблизительно в тысячу человек занимала всю ширину гребня; если войско англичан насчитывало 10–12 рядов (и постоянно пополнялось свежими людьми, подходившими из леса по перешейку, который протянулся на месте современной Бэттл-Хай-стрит),
[365] то в целом в войске короля Гарольда вполне могло быть 10–12 тысяч человек или даже более, если глубина строя составляла более двенадцати шеренг. В Хронике монастыря Сен-Максен утверждаются, что герцог привел с собой 14 000 человек; если предположить, что часть из них была носильщиками, поварами и прочей прислугой, цифра кажется вполне реальной. Английское войско должно было насчитывать примерно такое же число воинов (нормандцы считали, что англичан было больше), в противном случае они бы не продержалась девять часов, до того момента, пока король Гарольд не был сначала ранен, а затем убит. Если принять, что нормандский флот состоял из семисот кораблей, то в среднем на одно судно приходится всего по 20 человек.
