По возвращении в Йорк Вильгельм получил вести, подтверждавшие, что Честер по-прежнему остается рассадником смуты, и решил организовать карательную экспедицию. Стояла середина февраля, самое холодное время года, но король не колебался. Его путь лежал через самую пустынную часть Пеннинских гор, по заметенной снегом глуши. Король вполне мог повести своих людей вверх по течению Уорфа, а затем повернуть на юго-запад и через пустоши выйти к Честеру, пройдя между холмами Пендл-Хилл и Боулсворт-Хилл и далее вниз, на Ланкаширскую низменность. Примерно таким путем он, похоже, и двигался.
Поход был так тяжел, что часть королевской армии, во главе с бретонцами, которых поддержали люди из Мэна и Анжу, практически взбунтовалась. Они жаловались, что «не могут подчиняться повелителю, который заставляет их делать невозможное».
[253] Он вел их «по тропам столь узким, что и двое не смогли бы идти по ним плечом к плечу». Но суровый нрав и непреклонная воля короля Вильгельма не дали возмущению перерасти в открытый бунт. Он назвал зачинщиков трусами, недостойными служить ему, — но пообещал им при этом большое вознаграждение, если они согласятся двинуться дальше. Он вел свое войско по гористой местности, по узким долинам, через реки и ручьи, над крутыми обрывами и глубокими пропастями. Нормандцам приходилось есть мясо лошадей, погибших в трясине. Перейдя Пеннины, король направился к Честеру. Не сохранилось описания произошедших там событий — известны лишь их итоги. Городом Честером в то время управляли judices civitatis, как их называют позднейшие источники, «городские судьи», вероятно, что-то вроде законоговорителей городов Дэнло; по здравому размышлению они сочли за лучшее сдаться. Но даже после этого вся городская округа была опустошена — типичный пример того, что метко называют «правлением посредством карательных экспедиций». Грабежи захватили затем еще более широкие территории — король Вильгельм не стал сдерживать своих людей, и те обрушились на перепуганное население Чешира, Шропшира, Стаффордшира и Дербишира.
Многие остались без крова и бежали из этих мест. Как свидетельствует хроника монастыря Ившем, некоторые в поисках пропитания забирались далеко на юг и приходили в Ившем в Вустершире. Голод, последовавший за этими грабежами, был так суров, что из каждых шести людей, добравшихся до Ившема, умирали пятеро. Хоронил их приор Эльфрик. Ившемские «гости» были так истощены, что едва могли есть подаваемую им пищу.
[254] Нормандцы построили замки в Честере и Стаффорде. Весной того года, после намеренно спровоцированного королем Вильгельмом голода, новых мятежей не последовало. Вильгельм разорил даже солеварни в Нантвиче, несмотря на то что соль была необходимой частью рациона и позволяла делать запасы на зиму. Король, несомненно, заслужил оценку, высказанную после его смерти: «Он был суровый человек и не думал ни о страданиях людей, ни об их ненависти».
[255]
После этого король Вильгельм направился в Солсбери. Стоял март; король наградил тех воинов, кто оставался ему верен и хорошо себя проявил в походе. Он позволил им покинуть войско и одарил их золотом и землей. Бунтовщиков он наказал увеличением срока службы.
По-прежнему не была разрешена проблема с датчанами. Ярл Асбьорн провел зиму на Хамбере, старательно удерживая своих людей вне досягаемости нормандского короля. Датчане голодали; им приходилось есть вонючее протухшее мясо. Они были так измучены, что с радостью согласились вернуться в Данию. Но даже в этих условиях, как следует из свидетельства Иоанна Вустерского, королю пришлось фактически прибегнуть к подкупу.
[256] Он достиг соглашения с ярлом, позволив датчанам перезимовать в Англии, добывая еду грабежом — при условии, что те не станут нападать на королевские отряды.
Приняв необходимые меры для защиты Йорка, по возвращении из похода на Тайн король Вильгельм отдал приказ об опустошении Нортумбрии. Он отправил своих воинов, чтобы они уничтожали все имеющиеся ресурсы для пропитания; таким образом он хотел заставить своих врагов покинуть эту область и принудить к покорности крестьян. Военные силы мятежников и датчане ушли, и земледельцы остались беззащитными. Король Вильгельм позволил своим отрядам разграбить их дома и земли. Он был намерен принести мир на Север в подлинно римском духе: «Сотвори пустыню и назови это миром». Было уничтожено все посевное зерно, дома и посевы сожжены, скот перебит. Эта намеренная жестокость никогда не будет забыта. Вся Нортумбрия, похоже, выглядела так же, как выглядят в наше время фермы, где хозяева забили скот и сожгли все трупы, чтобы остановить распространение ящура. Не осталось зерна на посев яровых; были уничтожены даже плуги и прочие орудия труда. Вся общественная жизнь на территории от Йоркшира до Тиссайда оказалась нарушенной; подверглась опустошению и долина Тайна. Позднейшие авторы, например Роджер Ховедонский, сетовали, что в разоренных землях «мерзостно было видеть на дорогах и площадях, и в дверях домов трупы, пожираемые червями, ибо не осталось никого, кто мог бы прикрыть их землей». Многие от голода принялись есть кошек, собак и лошадей, и даже, как говорили, человечину. Другие, чтобы выжить, отдавали себя в рабство; сохранились рассказы о добросердечных хозяевах, отпускавших таких людей на свободу в последующие годы. Позднее знатная женщина по имени Гитфлед освободила нескольких людей, включая приверженцев эрла Госпатрика.
[257] Дарем стал прибежищем для бедных, слабых и больных, которые умирали в городе от болезней и голода.
Осуществился следующий этап в установлении нормандского владычества — после того как под властью нормандцев оказались Мерсия, йоркширские земли за реками Риббл и Хамбер, территории, ныне относящиеся к Ланкаширу, и земли, лежащие севернее до самого Дарема, нормандские замки появились и еще дальше на севере. Бретонский граф Ален Рыжий сделался правителем Ричмонда, а Дрого де ла Бёвриер — Холдернесса. Земли герефы Мэрлесвейна отошли к Ральфу Паганелю. Честерский эрл, фламандец Гербод, отказался от своего титула и в какой-то момент, до 22 февраля 1071 года, был заменен Гуго д'Авраншем. При поддержке Роберта Рудланского и Роберта Малпасского Гуго вскоре учинил жестокое кровопролитие в Уэльсе. Гербоду подобная задача, видимо, казалась чересчур тяжелой; возможно, на его решение повлияла гибель его брата Фредерика от рук Хереварда Изгнанника и его людей. Граф Гербод жаловался на то, что его покой постоянно тревожат нападения валлийцев и англичан. Он с радостью откликнулся на призыв вернуться во Фландрию, чтобы править в своей вотчине в качестве патрона аббатства святого Петра в Генте. Когда Дрого де ла Бёвриер, в свою очередь, захотел покинуть Англию, его заменил Одо Шампанский.
