Разрушенные замки быстро восстановили, и король решил отпраздновать Рождество в Йорке, послав в Винчестер за королевскими инсигниями, чтобы иметь возможность показаться собранию в короне, продемонстрировав тем самым свою власть над этими землями. Он потребовал (и получил) заложников, включая Торгота, епископа Сент-Эндрю (в качестве заложника «за весь Линдси»), которого держали в замке, построенном Вильгельмом в Линкольне в 1068 году. Епископ, в конце концов, подкупил своих тюремщиков и бежал в Норвегию, спрятавшись на корабле. Возможно, именно в это время бретонский граф Ален получил в свое распоряжение крепость и обширные окрестные владения (как это делалось ранее в Сассексе), которые образовали графство Ричмондшир. Ильберт де Ласи получил земли вокруг Понтефракта. Для защиты Йорка были созданы еще несколько баронств, в частности для Вильгельма де Перси и Гуго Фиц-Бальдрика (последний стал шерифом Йоркшира). Отпраздновав Рождество, король Вильгельм приступил к планомерному опустошению северных земель.
Датское войско, вне всякого сомнения, было достаточно велико, чтобы сразиться с нормандцами в открытом бою, но оно не делало этого и, судя по всему, совершенно к этому не стремилось. Единственной целью датчан было воспользоваться ситуацией и захватить как можно больше добычи. Они перемещались слишком медленно, подставляя себя атакам конных нормандских отрядов. В отличие от викингов, нападавших на Англию в IX веке и позже, эти люди не стремились захватывать лошадей, чтобы увеличить свою мобильность. Они передвигались по морю — даже Эдгар Этелинг, похоже, вернулся в Англию на корабле, предоставленном ему королем Малькольмом.
Возможно, набеги с моря и опустошение нормандских владений являлись частью общего плана — подобная тактика выглядела вполне оправданной в самом начале, когда пал Йорк и был уничтожен его гарнизон. Если расчет был таким, тогда датчанам и их английским союзникам следовало нанести удар в Южной Англии и дать там решающий бой — точно так же, как это сделал Вильгельм в 1066 году. Но нортумбрийцы удовлетворились захватом Йорка; возглавлявшие их Госпатрик и Мэрлсвейн, по-видимому, были ведомы исключительно жаждой мщения и не стремились освободить от нормандцев всю страну; возможно, они надеялись создать собственное независимое королевство со столицей в Йорке, как это было в X веке. С приходом зимы мятежники-северяне вернулись в свои дома, полагая, что король Вильгельм не станет воевать в холода. Не исключено, что они дожидались прибытия короля Свейна Эстридсена. Тот действительно появился в Англии весной 1070 года — для того лишь, чтобы обнаружить, что высланное им войско серьезно пострадало от необычайно морозной зимы.
Из-за пожара Йорк стал непригоден для жизни; если бы город остался цел, датчане смогли бы перезимовать в нем с относительным комфортом, но теперь, ввиду надвигающейся зимы им, несомненно, требовалось найти себе другое укрытие. Однако король Вильгельм не предоставил им такой возможности. Датчане обосновались на острове Эксхолм и попытались его укрепить; в те времена это был действительно остров. Однако Вильгельм прибыл в Линдси раньше, чем датчане успели завершить работы. Они попытались уйти из Холдернесса, пока король был в Стаффордшире, но им помешали оставленные специально с этой целью нормандские отряды. Возможно, именно это убедило короля Вильгельма, что датчане не желают начинать настоящей войны. Войска нормандцев, переправившиеся через Эйр, заставили войско Свейна отступить к кораблям, и ярл Асбьорн был вынужден признать свое поражение. Ему позволили грабить окрестности, чтобы обеспечивать своих людей, с условием, что он покинет Англию с приходом весны. Асбьорн, тем не менее, сохранил свою внушительную добычу и держал при себе в качестве заложников нескольких знатных йоркцев. Зиму датчанам пришлось провести впроголодь; многие из них умерли.
В результате король Вильгельм смог сосредоточить все силы на борьбе с нортумбрийцами. Те ждали, что он поступит так же, как прежде — восстановив укрепления, вернется на юг праздновать Рождество. Но у Вильгельма на уме было другое. Он выслал часть своих людей стеречь датчан и восстанавливать замки, однако сам на юг не ушел. Проведя в Йорке Рождество, король в начале 1070 года приступил к заключительному этапу борьбы.
Сначала Вильгельму нужно было решить проблему с датской флотилией, и он ее разрешил проверенным способом — откупившись от нее. По сути, он выплатил «датские деньги».
[249] Возможно, Вильгельму пришлось так поступить, поскольку он не имел военного флота, чтобы силой заставить датчан покинуть Англию, тогда как присутствие датских кораблей представляло серьезную угрозу. Ярл Асбьорн и его люди «всю ту зиму стояли между Узом и Трентом». Выплаченные деньги, возможно, включали в себя также выкуп за Вильгельма Мале с семьей и Гилберта из Гента.
Не исключено, что именно на торжественном собрании двора в Йорке на Рождество Вильгельм последовал примеру короля Эдуарда, который в 1065 году, как сообщается в рукописи «D» Англосаксонской хроники, стремясь положить конец выступлениям нортумбрийцев, подтвердил законы Кнута. Теперь, если принять на веру указание, данное в своде законов XII века, король Вильгельм «в четвертый год своего правления» подтвердил Leges Edwardi Confessoris (законы Эдуарда Исповедника).
Предводители англичан по-разному отреагировали на ситуацию, сложившуюся после того, как Вильгельм обосновался в Йорке, а датчане ясно продемонстрировали свое нежелание действовать. Епископ Этельвине Даремский был слишком напуган, чтобы еще раз попытаться примириться с Вильгельмом, и тою же зимой вместе со своими клириками бежал далеко на север, в Линдисфарне, «боясь, что при расправе королевский меч будет разить как виновных, так и невинных». Они увезли с собой все драгоценности, которые могли захватить (как делали уже не раз), и мощи святого Кутберта. Не сразу помирился с королем и Эдгар Этелинг, хотя в 1074 году он наконец вернул себе королевское расположение (и опять получил при дворе некий статус, который нашел недостаточным для себя). Эрлы Вальтеоф и Госпатрик сохранили свои титулы и снова изъявили покорность королю (можно, однако, предположить, что теперь они, подобно Эдвину и Моркару, оставались эрлами лишь номинально). Госпатрик был достаточно умен, чтобы объявить о своем подчинении не лично, а через посланца. Оба они сдались, когда король Вильгельм дошел с войсками до реки Тайн. Верности их хватило ненадолго. Однако Вильгельм простил им и это, поскольку фактически сфера его влияния простиралась по-прежнему не дальше Йорка.
Даже Эдрику Дикому было позволено искать примирения с королем, но только после репрессий, последовавших в 1070 году. После того как войско эрлов Эдвина и Моркара отступило из Стаффорда, им самим, по-видимому, позволили вернуться в Честер. Жители северной Мерсии восстали, возмущенные тем, что в Честере распоряжается фламандец — Гербод, брат Фредерика Остерзеле-Шельдевиндеке (зять Вильгельма де Варенна). Гербода так удручил ущерб, нанесенный его землям в ходе восстания, что в 1070 году он вернулся во Фландрию и был заменен Гуго д'Авраншем, кастеляном Татбери.
