Было нетрудно установить границы владений богатых тэнов через суды скиров или через гереф или с помощью особых людей, которые должны были на собраниях «сотен» получить свидетельства касательно этих земель. Несомненно, такую информацию могли предоставить лояльные епископы, аббаты и конюшие. Но по «Книге Страшного суда» видно, что установленная процедура получения земли соблюдалась не всегда. Как показали свидетели в 1086 году, Вильгельм Мале, владевший землей в Холдернессе, захватил ее незаконно. По их словам, «они видели, что он владеет и распоряжается [землями], но не видели королевской грамоты или печати, подтверждающей его права». В Норторпе, в Йоркшире, некий Ричард де Невилл держал землю от аббата монастыря Питерборо Турольда (назначенного в 1069 году), «но не имел письменного подтверждения от передачи собственности».
[211]
Для Мерсии ситуация была куда более серьезна, чем кажется по источникам, авторов которых больше интересовали события в Йоркшире. Эрлы Эдвин и Моркар не осмелились бросить вызов Вильгельму (возможно, вспомнив разгром, учиненный им королем Харальдом Суровым); их люди, по словам Ордерика Виталия, также не стремились «вступать в битву с неясным исходом». Поэтому они благоразумно предпочли мир войне, а позднее, в том же году, стали снова искать милостей короля и, видимо, их получили, хотя похоже, что король Вильгельм потребовал их постоянного присутствия у себя при дворе. Тем не менее, говоря словами Уильяма Мальмсберийского, еще некоторое время эрлы «возмущали покой лесов тайными нападениями», предпочитая не встречаться с Вильгельмом в открытом бою.
На обратном пути на юг король возвел цепь замков в Линкольне, Кембридже и Хантингдоне, что наверняка вызвало ярость у жителей Фенленда. Линкольнский замок, вероятно, достался Турольду, который позднее, в семидесятые годы, станет шерифом Линкольна. Вильгельм потребовал заложников от «всего Линдси» (часть северного Линкольншира, у реки Хамбер). Строительство замков всегда благотворно влияло на противников Вильгельма, во всяком случае, с точки зрения нормандцев. Крепости, где могли разместиться отряды рыцарей, а также гарнизоны тяжеловооруженных пеших воинов и лучников контролировали местность на многие мили вокруг. Вполне возможно, именно в связи со строительством замка в Линкольне шерифом Линкольншира был назначен Иво Тайбуа, сменивший на этом посту Мэрлесвейна. Хотя местные жители почти не оказали сопротивления, из «Книги Страшного суда» известно, что в 1068 году был разорен город Торкси. Из 212 жителей выжило 102, а 111 домов были уничтожены, что весьма походит на кару за неповиновение. В Кембридже при расчистке места для замка нормандцы снесли 25 домов, вынудив горожан построить новый город на другом берегу реки, подальше от гарнизона.
В Йорке завоеватели в стремлении обеспечить свою безопасность пошли дальше всего. Они запрудили реку Фосс, затопив часть города в окрестностях нынешней улицы Коппергейт, и создали, таким образом, ров для защиты замка. И всё же, несмотря на очевидный успех кампании, нормандцы так и не сокрушили военную силу врага. Нортумбрийцы попросту прибегли к своей излюбленной тактике, растаяв при приближении врага в северной глуши, откуда можно было совершать вылазки и устраивать засады. Подобная тактика их до той поры не подводила, так что король Вильгельм добился успеха лишь наполовину.
Описывая эти события, Ордерик Виталий дает понять, что ситуация в целом была куда опаснее, чем можно предположить по лаконичным сообщениям Англосаксонской хроники, которая представляет ситуацию так, что восстание 1068 года оказывается в основном мятежом жителей Нортумбрии, при этом об эрле Эдвине в ней не упоминается. Он называет происходящее «яростным бунтом», который был вызван тем, что Вильгельм не сдержал данное англичанам слово, что он будет достойно управлять страной и соблюдать законы короля Эдуарда. Ордерик утверждает, что самые знатные люди Англии и Уэльса собрались, чтобы посетовать друг другу на несправедливость и тиранию нормандцев и найти ответ на вопрос, что же им делать. Он говорит, что среди англичан поднялся всеобщий ропот против того, что он называет «нормандским игом». Было решено разослать послания во «все уголки Альбиона» (по цветистому выражению Ордерика), то есть по всей Великобритании, призывавшие открыто или тайно действовать против захватчика; в церквях служили молебны за успех грядущего восстания. Организаторы заговора побуждали англичан «вернуть себе утраченную свободу и повязать себя крепкими клятвами против нормандцев». Даже Вильгельм Жюмьежский намекает на существование общего заговора, хотя он, как обычно, не приводит какой-либо даты. Мятежники обращались также к королю Дании Свейну Эстридсену, убеждая его «потребовать себе трон предков» (т. е. датских королей Кнута, Гарольда Заячьей Стопы и Хардакнута).
[212]
Но когда дело дошло до активных действий, стало ясно, что мятежники поторопились. Вероятно, часть вины лежит на Госпатрике, тогдашнем эрле Нортумбрии, который не решался твердо управлять своими новыми землями и осадить бунтовщиков и при этом не пытался объединить всех недовольных в борьбе против нормандцев. Основной причиной недовольства могло стать требование провести более формальную процедуру подчинения; это требование, как утверждает Жеффруа Гаймар, передал жителям Йорка архиепископ Элдред; Ордерик Виталий сообщает, что горожане не выказали никакого почтения архиепископу, когда тот «попытался их умиротворить». Но архиепископ Элдред и некоторые другие епископы предпочли поддерживать нормандцев. Они действовали «в интересах короля» совместно с влиятельными горожанами и местными лордами, «имевшими богатство и доброе имя»; вместе со многими простыми англичанами они были готовы выступить на стороне нормандцев против своих соотечественников, как это сделал конюший Эднот в Сомерсете.
Возможно, Эдгар Этелинг был в некотором смысле символом восстания, как это было потом, в 1069 году; Эдгара поддержал изгнанный скир-герефа Линкольншира Мэрлесвейн, а также эрл Госпатрик, поступивший по минутной прихоти, не задумываясь о последствиях. В тот самый момент, когда от Госпатрика потребовались решительные действия, он занялся другими делами, поскольку получил известие, что войско короля Малькольма разоряет Берницию, очевидно, мстя за набеги Госпатрика на Камберленд. Точная последовательность событий остается неясной, но последствия вполне очевидны. Король Малькольм, вероятно, намеревался атаковать земли к западу от Пеннинских гор, но не сумел справиться со своими буйными шотландцами, которые принялись грабить Иденвейл.
В это время Мэрлсвейн и йоркширские тэны строили укрепления на Хамбере и в болотах Уэст-Райдинга (где они укрылись позднее, после подавления мятежа). Они хотели укрепиться против нормандцев вдоль пограничной линии Хамбер-Эйр и подождать, пока к ним присоединятся мерсийцы, чтобы затем перейти к активным действиям. Возможно, мятежники надеялись, что к ним прибудут с подкреплением датчане. Но король Вильгельм, видимо, прослышал об этих приготовлениях и принял упреждающие меры.
