Вильгельм выступил из Лондона в начале января 1068 года; города по пути его следования на юго-запад Англии с готовностью его принимали. По пути люди Вильгельма разрушили Дорчестер и Бридпорт. Оба эти города вполне могли быть союзниками Эксетера. Годрика, настоятеля Уинчкомба, лишили его должности и бросили в темницу в Глостере, а сам монастырь был разграблен. Позднее его передали на три года Этельви, аббату Ившема, а затем в Уинчкомб поставили настоятеля из Нормандии.
И все же король Вильгельм призывал своих нормандцев «быть начеку каждую минуту», потому что люди, жившие в пограничных районах Англии, как пишет Ордерик Виталий, даже королю Эдуарду подчинялись лишь тогда, «когда это их устраивало». Он планировал пройти маршем до Эксетера и окружить его. Военные действия в северо-западной Европе XI века обычно представляли собой череду осад; нормандцы, привычные к такой войне, искусно использовали осадные машины, такие как осадные башни и баллисты. Они также применяли механизм под названием tormentum, разновидность катапульты.
Прибыв к Эксетеру, король в сопровождении эскорта из пятисот рыцарей объехал окрестности, чтобы изучить рельеф и осмотреть городские укрепления. Воины Вильгельма, желая произвести впечатление на своего господина, совершили несколько неподготовленных вылазок, понеся при этом тяжелые потери. Нормандцы страдали также и от выдавшихся в ту зиму необычных холодов. Король вел непрекращающиеся атаки, чтобы согнать жителей города с крепостных стен и затем подвезти осадные орудия. Но защитники Эксетера не теряли бодрости; один из них даже насмехался над нормандцами, сняв штаны и повернувшись к ним голым задом.
Однако не всё в городе шло благополучно. Некоторые тэны, боявшиеся потерять свои дома и земли, располагавшиеся вне города, ратовали за примирение. Они даже отправили нормандцам заложников, как того и требовал Вильгельм. Одного из заложников король ослепил, а другого повесил в виду городских стен. Этот пример нормандской жестокости лишь укрепил боевой дух мятежников. Король Вильгельм отдал обычные распоряжения, войско окружило город и осаждало его 18 дней.
И все же спустя без малого три недели призывавшие к миру возобладали над теми, кто хотел продолжать сопротивление. Они предложили условия сдачи и распахнули ворота перед королем. Как это ни удивительно, Вильгельм решил показать себя милостивым монархом — возможно, желая тем самым призвать на свою сторону как можно больше англичан. Он не принял мер, даже когда до него дошли слухи об оскорблениях и дурном обхождении, которым подверглись его рыцари, пытавшиеся укрыться от бури в городском порту. Вероятно, король решил, что города, расположенные западнее Эксетера, увидев его милосердие, скорее пойдут на примирение. Он позволил горожанам сохранить прежние обязательства перед короной и прежние размеры подати и не стал наказывать мятежников.
[202]
Прямых свидетельств сохранилось мало, но судя по тактике короля Вильгельма в подобных случаях, он действительно мог заявить, что согласен сохранить прежние подати и что в случае быстрой сдачи расправы не последует. Тем не менее, Ордерик указывает, что он выстроил замок, известный под названием Ружмон (его ворота сохранились по сей день), — как указывает «Книга Страшного суда», чтобы расчистить место для замка, «когда в Англию пришел король», было снесено сорок восемь домов. Замок Ружмон располагался в северном углу древней городской стены, выстроенной еще во времена римского владычества; он был передан под командование Бодуэна де Мёля (брата Ричарда Фиц-Гилберта и сына Гилберта, графа Брионна), которому полагалась треть от годовой подати в восемнадцать фунтов. Некоторое время Бодуэн был шерифом Девона и правил всем Корнуолльским полуостровом, на который ранее не ступала нога ни одного нормандца. Великодушие короля Вильгельма окупилось: эксетерцы даже защищали город и замок от собственных соотечественников, когда в том самом же году на них напали сторонники сыновей Гарольда. Весь Девон покорился завоевателю без борьбы; поход через Корнуолл, где он ни разу не встретил сопротивления, должно быть, потешил гордость Вильгельма. В тот же период власть нового короля признали Глостер и Бристоль. Гюта, вдова Годвине, и «жены прочих добрых людей» бежали (возможно, ей позволили сделать это, чтобы не иметь дела со столь одиозной пленницей) и укрылись на острове Флэтхольм в Бристольском заливе. Ее бегство может свидетельствовать о том, что она принимала участие в подготовке мятежа. Страх овладел Англией; примерно в это же время аббат Эгфрит Сент-Олбанский укрывался в монастыре Или. Составитель Илийской книги (Liber Eliensis),
[203] видимо, подразумевает, что архиепископ Стиганд в ту пору также находился в Или и оставил там часть своих сокровищ. Похоже, что тогда же после недолгого сопротивления сдался нормандцам Оксфорд.
Как показывают последующие неудачные вспышки бунтов на юго-западе страны, король Вильгельм с этого момента надежно контролировал западный регион. Попытка сформировать союз городов для оказания отпора королю, участие Гюты и позднейшие вторжения сыновей Гарольда могут навести на мысль, что все эти действия должны были стать частью более широкого общего восстания; однако если это так, то жители Эксетера поспешили и оказались в одиночестве. Возможно, горожане ожидали поддержки извне, особенно если учесть, что сыновья Гарольда (Годвине, Эдмунд и Магнус), а также Тости, сын Свейна, старшего брата Гарольда,
[204] прибыли в Англию летом 1068 года с флотом и войском, которое предоставил им бывший союзник их отца Диармайт мак Маэл-на-м-Бо, король Дублина и Лейнстера.
Король Вильгельм удовлетворился тем, что сумел подавить мятежи в зародыше, и отправился в Винчестер на пасхальное собрание двора; Пасха в тот год отмечалась 23 марта (предельно ранняя дата). Во время празднеств король объявил о своем решении привезти в Англию для коронации свою жену Матильду. Как он и задумал, Матильда приехала и была коронована и помазана на царство в Вестминстере на Троицын день. На пасхальном собрании король Вильгельм торжественно носил корону Англии. Подобные ритуальные демонстрации могущества и престижа королевской власти устраивались «каждый раз, как он бывал в Англии»
[205] (что случалось не так уж часто) и, предположительно, на каждый из трех основных праздников — Рождество, Пасху и Пятидесятницу — поочередно в Глостере, Винчестере и Вестминстере. Вполне возможно, что изначальный замысел был именно таков, но у нас мало свидетельств, что подобные церемонии неизменно проводились в соответствии с этим распорядком; мы знаем, что как минимум в одном случае Вильгельм «носил корону» в Йорке.
