В то время Певенси-Бэй была большой и довольно мелководной лагуной с обширными топями в северо-восточной части. С тех пор уровень моря понизился, и береговая линия на несколько миль сдвинулась к югу. У нас нет подтверждений того, что Вильгельм сознательно выбрал Певенси в качестве опорного пункта, но эти места были хорошо знакомы феканским монахам, от которых герцог мог получить информацию о подходящих местах для высадки. Возможно, он выбрал бухту Певенси из-за ее удаленности от укрепленных прибрежных городов, — Дувра, Сандвича и Ромни.
При короле Эдуарде эти города, как, возможно, и некоторые другие, выставляли небольшие боевые корабли с командой примерно из двадцати человек для обороны побережья. В береговой флотилии насчитывалось 40–50 таких судов. Кроме того, все порты имели собственные укрепления.
Певенси был не лучшим плацдармом: окружавшие его болота затрудняли продвижение вперед, и герцог удовольствовался тем, что занял старый римский форт Андерида. Там его люди быстро возвели земляную насыпь с деревянной башней и палисадом, собрав их из привезенных с собой готовых частей. Укрепление находилось в юго-восточном углу старой крепости в Андериде и было защищено насыпью и рвом. Герцог привез из Нормандии все необходимые деревянные части для нескольких крепостей: их можно было быстро собрать, как только были готовы насыпь (не меньше 10–20 футов высотой) и сухой ров.
Данные «Книги Страшного суда»
[12] свидетельствуют о сокращении годового дохода (и, соответственно, урожая) в поместьях, расположенных к западу от Певенси сразу после Нормандского завоевания. Таким образом, мы имеем подтверждение того, что эти земли — на юг современного шоссе А27 и до города Льюис — были разорены нормандцами. Можно предположить, что, укрепившись в этой местности, захватчики решили пополнить запасы свежего мяса и прочих съестных припасов. За этим последовало логичное продолжение: уже после победы на Гастингсе в лагере нормандцев началась дизентерия. Помимо своей сугубо практической цели эти грабежи служили средством устрашения местного населения. Взяв то, что было им нужно, нормандцы уничтожили крестьянские дома. Это было спланировано заранее: герцог Вильгельм знал, что даже при такой внушительной флотилии он не сумеет привезти провиант для столь многочисленного войска. Он знал также, что на правах захватчика сможет кормить своих людей, безжалостно разоряя всю территорию вокруг лагеря. Он делал то, чего король Гарольд не мог допустить: земли Сассекса были его вотчиной, а местные жители — его людьми.
Либо 29, либо 30 сентября герцог решил отвести свой флот вдоль берега к Гастингсу, в то время как конники и пехота двигались по суше, наводя грабежами ужас на местное население. Решение Вильгельма перенести лагерь было обусловлено тем, что Певенси-Бэй был слишком открыт, а окружавшие его болота оставляли мало мест для маневра; кораблям нужна была более безопасная гавань. Перемещение целого флота могло занять не один день. Корабли двигались вдоль северного берега гавани. Их путь можно проследить по списку «опустошенных» поместий в «Книге Страшного суда» (они утратили до трех четвертей своего дохода). Одновременно сухопутное войско прошло по побережью, там следы разрушений видны еще больше. Не имея карт, нормандцы двигались от одного поселения к другому, ориентируясь по солнцу и линии берега. Нормандские хронисты упоминают, что воины Вильгельма, приходя в деревни, уводили с собой весь скот, а также брали в плен юношей, девушек и даже вдов — чтобы использовать их как слуг. Местные жители бежали, захватив с собой свое добро и скот. Со временем грабителям-фуражерам приходилось отправляться все дальше, чтобы обеспечить войско необходимыми припасами. Флот отплыл с утренним приливом и примерно через два часа достиг пункта назначения, по-прежнему не встретив никакого организованного сопротивления. Местный фюрд — воинское ополчение — был распущен 8 сентября, и затем многие из тэнов ушли на север, к Стамфорд-Бриджу, вместе с войском короля Гарольда.
Нормандские суда расположились в устье реки Булверхит и заливе Кумб-Хейвен, а войско встало лагерем у Гастингса. Герцог Вильгельм понимал, что должен сберечь свой флот. Город располагался на берегу, на южном конце маленького полуострова размером 10 на 6 миль, защищенного с трех сторон морем и реками Бред и Кукмир. Единственная дорога от побережья вела на север, по гряде холмов, через Андредский лес. Она проходила там, где сейчас находятся города Седлскомб и Кэт-сфилд — это была построенная еще римлянами дорога к Мэйдстону. Герцог приказал возвести вторую крепость, которая контролировала бы город и прилегающие земли. Таким образом он обеспечил себе плацдарм для обороны и занял гавань, в которую можно было доставить подкрепления и припасы и из которой в случае надобности он и его люди могли бы отплыть на континент. Ожидая реакции англичан, Вильгельм держался поблизости от своих укреплений и кораблей. Сведения о падении доходности местных угодий свидетельствуют о нормандских грабежах в окрестностях Гастингса.
Основным намерением герцога в этот момент было выбраться с узкой полоски земли и найти подходящее место, где можно было бы дать бой противнику — кем бы он ни оказался. Он выбрал Гастингс потому, что к северу от города проходила дорога в Лондон, так что разведчики Вильгельма могли следить за приближением сил противника. Полуостров между Гастингсом и Раем принадлежал Феканскому аббатству. Его выбор обусловил и место битвы, навсегда вошедшей в историю.
Возможно, еще в Певенси (но более вероятно, в Гастингсе) герцог сделал смотр своей флотилии и обнаружил нехватку двух кораблей. Тогда же он узнал о судьбе нормандского священника, предсказавшего, что Вильгельм завоюет Англию без единой битвы: бедняга выпал за борт и утонул во время перехода через Ла-Манш. Герцог иронически заметил: «Плох тот провидец, который не может предугадать свою судьбу и час собственной смерти. Глупо полагаться на слова такого пророка».
[13]
Спустя несколько дней выяснилось, что пропавшие корабли отстали от остального флота и пристали к берегу в Ромни; их команды и пассажиры были убиты местными жителями. Придет время, и жители Ромни поплатятся за этот опрометчивый поступок.
[14]
