Эдгар Этелинг, которого «англичане объявили королем», по словам Ордерика Виталия, «не решился взяться за оружие и смиренно отдал в руки Вильгельма и королевство, и себя самого», после чего Бастард «до конца своих дней обращался с ним как с одним из своих сыновей».
Итак, высшая знать и представители церкви признали власть Вильгельма; их примеру вскоре последовали другие — Эсгар Конюший, славный тэн Сивард, сын Этельгара, и его брат Элдред (кузены шропширского тэна Эдрика Дикого, потомка по боковой линии могущественного элдормена Эдрика Стреоны),
[155] уэстмидлендский тэн Торкель из Лимиса (который, скорее всего, был тэном Ардена). Эсгару якобы предложили должность при дворе, но если такое предложение и было сделано, в жизнь оно не воплотилось — возможно, потому, что Эсгар умер от ран.
Большинство тех, кто покорился Вильгельму тогда или спустя несколько месяцев, впоследствии поддерживали его, помогая нормандцам по своей воле и получая от этого выгоду. Бастард щедро одарил тех, кто содействовал его вступлению на трон. Но представителей светской знати среди них на удивление мало. Можно упомянуть конюшего Эднот, владевшего землями в западной части страны, еще одного конюшего Бонди, Ульва, сын Топа (родственника, возможно кузена, аббата Бранда, настоятеля Питерборо), Тови, скир-герефу Сомерсета, Торкеля из Ардена, Эдрика, скир-герефу Уилтшира, Мэрлсвейна, шериф Линкольншира, Гамала, сын Осберта, скир-герефу Йоркшира, Сэволда и Нортманна, скир-гереф Оксфордшира и Саффолка. В первые годы правления Вильгельма, до начала мятежей, все они свидетельствовали королевские грамоты.
По-настоящему разбогател лишь Эднот, который возглавлял войско Соммерсета в битве с сыновьями Гарольда и был убит вместе с герефой Тови в Бледоне, и Торкель Арденский. Торкелю достался большой фьеф, составленный из земель изгнанных англичан и оцененный примерно в 120 фунтов.
Верным соратником Бастарда стал и бывший товарищ эрла Тости Копсиге, признавший власть Вильгельма в Баркинге. Говорится, что ему весьма по душе пришлось правление нового короля, хотя позднее мятежники пытались безуспешно склонить его на свою сторону. За преданность герцог Вильгельм отдал Копсиге владения Осульфа из Бамбурга; но Осульф убил нормандского ставленника. Вильгельма поддержали также Колесун из Линкольна, Эдуард из Солсбери и Госпатрик, сын Арнкеля. Эти трое (вместе с Торкелем) единственные из всех сохранили земельные владения, соответствующие титулу барона до 1086 года. Ясно, что Вильгельм не баловал англичан, даже вставших на его сторону, милостями. Хотя, конечно, среди владельцев более мелких поместий довольно значительное количество мужчин (и некоторые женщины) сохранили свои земли на правах держателей и вассалов нормандских сеньоров; часть из них подчинялась непосредственно королю Вильгельму.
Странные вещи рассказаны в «Песне о битве при Гастингсе» о судьбе Эсгара Конюшего. Там говорится, что герцог намеревался разрушить укрепления Лондона, по-видимому, используя осадные орудия — что-то вроде баллисты для метания камней в стены. Но Эсгар сумел уберечь город, предложив герцогу обсудить условия сдачи; он надеялся обхитрить Вильгельма, однако его затея, видимо, провалилась, поскольку конюшего отстранили от его должности.
[156] Эта история напоминает путаный рассказ о последних отчаянных попытках некоторых лондонцев сопротивляться — что-то вроде средневековой версии документальной ленты «С Лондоном может это случиться!».
[157]
Многие знатные люди, в первую очередь епископы, были готовы поддержать Вильгельма и признать его королем, тем самым узаконив его власть, но в обмен добиться от него соблюдения «законов короля Эдуарда», то есть английских законов, какими они были в день, когда «был жив и умер» король Эдуард. Ордерик Виталий резюмировал ситуацию так: «Милостью Божьей Англия покорилась за три месяца, и все епископы и светские магнаты королевства помирились с Вильгельмом и просили его принять корону согласно английскому обычаю».
Из Беркхэмстеда нормандцы двинулись к Лондону, пройдя через Стэнмор, Хендон и Хэмпстед к Мэрилибону, и затем, как утверждает Вильгельм Жюмьежский, вошли на центральную площадь города, где их встретила большая агрессивно настроенная толпа; воины Вильгельма, не медля, напали на них и перебили. После этого оставшиеся лондонцы, оплакавшие гибель близких, наконец осознали бесполезность сопротивления. Они предоставили завоевателям заложников и признали их власть. В Беркхэмстед со знатью и епископами ходили лишь самые зажиточные горожане. Нормандский хронист заключает, что Вильгельм стал «их благороднейшим завоевателем» (возможно, здесь в первый раз это слово было употреблено по отношению к Бастарду).
[158]
В течение следующих нескольких недель объявить о своей покорности приехали и другие знатные люди — королевские конюшие, Бонди и Эднот, конюший-бретонец Ральф Норфолкский и Этельвиг, настоятель Ившема, которые оказались верными сторонниками нормандского короля, большая часть скир-гереф — они сохранили свои должности еще на несколько лет, пока их постепенно не заменили нормандцами, — и, конечно же, все епископы, за одним исключением в лице Этельвине Даремского. Итак, все они подчинились, как сказано в Англосаксонской хронике, «по необходимости, когда очень много зла уже совершилось!.. Они дали герцогу заложников и принесли клятвы…».
[159]
Сам Бастард, говорится далее в Англосаксонской хронике, пообещал, «что станет им добрым господином». Но после коронации английские магнаты обнаружили, что им предстоит заплатить большие подати и добавить внушительные суммы, чтобы выкупить свои земли у нового короля. Как выяснилось, одной из главных черт Вильгельма была алчность. Итак, «отказавшись от верности Эдгару Этелингу, они заключили мир с Вильгельмом», показав себя настоящими предателями, они «признали его своим повелителем, были милостиво приняты под его защиту и получили назад все свои прежние должности и титулы». Как позднее скажет о шотландцах, принявших Акт об Унии,
[160] Роберт Бернс, «Шайка мошенников в нашем народе».
