Этого оказалось достаточно, чтобы герцог отказался от мысли взять город штурмом, переправившись через реку. Похоже, что другие переправы тоже были защищены, поскольку нормандцы продолжили свое продвижение через Суррей и южный Беркшир, дойдя до северной части Хэмпшира. Таким образом, они лишили город припасов, поступавших из областей к югу от Темзы. Отряд, посланный в Саутворк, присоединился к основным силам герцога, проехав через Ламбет, Баттерси, Фулхэм и Мортлейк к Уолтону-на-Темзе, в то время как все войско двигалось через Эшер. Нормандцы обогнули Рединг с юга (не тронув города) и свернули к Уоллингфорду, где, с согласия королевского тэна Вигота, могли переправиться через Темзу вброд и по мосту. Тогда архиепископ Стиганд пришел к Вильгельму и признал его власть.
Когда герцог Вильгельм находился в Уоллингфорде, прибыли гонцы, отправленные по инициативе королевы Эдиты из Винчестера, с изъявлением покорности от древнего города, главной резиденции уэссекских королей. Сама королева послала Вильгельму дары и формальное подтверждение своей покорности. Этим она заслужила похвалу Вильгельма из Пуатье, который описывает ее как «жену мужеской мудрости, любящую добро и бегущую зла, желавшую видеть Англию под властью Вильгельма».
По утверждению Вильгельма из Пуатье, Эдита признавала, что король Эдуард избрал герцога своим наследником, и противодействовала амбициям Гарольда. Герцог Вильгельм милостиво позволил ей остаться в королевском дворце в Винчестере (для себя он построил новый) и сохранить за собой такое количество земель, какое приличествует вдове короля. Однако в «Жизнеописании короля Эдуарда», написанном, вероятно, по повелению Эдиты, мы не находим никаких подтверждений этого. Похоже, что во время пребывания в Уоллингфорде Вильгельм послал на запад отряд, опустошивший земли к югу от Ньюбери и Хангерфорда и разграбивший окрестности Андовера.
Что касается архиепископа Стиганда, то он, несомненно, рассчитывал сохранить свою кафедру и свои земли, приносившие внушительный доход. Он отрекся от верности Эдгару Этелингу, заявив, что раскаивается в «поспешном признании» его королем. Стиганд был первым в длинной череде епископов и аббатов, принесших клятву верности Вильгельму в надежде сохранить свои владения и из желания видеть на троне сильного властителя, который будет эти владения защищать. Но Вильгельм запросил большую цену. Церкви и монастыри должны были допускать на свои земли в качестве держателей нормандских баронов и выставлять определенное (и немалое) количество воинов в королевское войско.
Перейдя Темзу в Уоллингфорде, герцог продолжил движение к Лондону; на сей раз он сделал крюк на восток, забрав сильно севернее от реки и, вероятно, разделив свою армию на две части. Если судить по следам разрушений, одна часть войска проследовала вдоль Темзы, навестив Соннинг, Уоргрейв, Мэйденхед и Чалфонт-Сент-Питер, в то время как вторая половина, возглавляемая самим Вильгельмом, продвинулась дальше на север, пройдя южнее Эйлсбери, через Уэндовер к Беркхэмстеду, где впоследствие был построен замок типа «mott-beily».
[151] Там к герцогу пришли самые знатные лондонцы и «по необходимости»
[152] объявили о сдаче города.
В ходе всего этого марша, утверждает «Песня о битве при Гастингсе», к Вильгельму стекались люди, напуганные приближением грабителей-нормандцев, чтобы признать его власть. Нормандцы веселились, глядя, как англичане «слетаются сдаваться, словно мухи к гноящейся ране».
[153] Однако пока герцог не окружил полностью Лондон, отрезав город от источников жизненно важных припасов, многие не собирались сдаваться. В Англосаксонской хронике говорится, что «никто не захотел прийти к нему» и что именно поэтому Вильгельм «пошел в глубь страны с теми воинами, которые остались у него после битвы, и с теми, кто приплыл позднее из-за моря» с (явное признание, что потери при Гастингсе были весьма ощутимы). Вместо того чтобы оставаться в Кенте с риском дождаться еще одного серьезного сражения, герцог предпочел пройтись по завоеванной стране огнем и мечом, тем более что на это требовалось меньше усилий.
После переправы в Уоллингфорде Вильгельм выслал к Лондону еще один отряд рыцарей; они обнаружили большое скопление «мятежников», как называли их нормандцы, готовых оказать решительное сопротивление. Но рыцари тут же вступили в бой и причинили Лондону «большое горе, убив множество его сынов и дочерей». Возможно, именно это заставило влиятельных горожан признать, что бороться дальше невозможно, дать Вильгельму заложников и поручить свои жизни «и все, чем они владеют, благородному завоевателю и законному властелину», как говорит об этом Вильгельм Жюмьежский.
Иоанн Вустерский пишет, что эрлы Эдвин и Моркар в какой-то момент отправились в свои земли, но он же, следом за Англосаксонской хроникой, называет их среди тех, кто признал власть Вильгельма в Беркхэмстеде. Можно предположить, что они сделали это через посредников (как это сделает эрл Госпатрик несколько лет спустя), поскольку лично они выразили свою лояльность герцогу, когда тот, уже после коронации, жил в Баркинге. Таким образом, они последовали примеру лондонской знати и тэнов из Мидлсекса и Хартфордшира, признавших власть Вильгельма после разорения их земель. И опять-таки в «Книге Страшного суда» значится, насколько резко понизился доход от поместий во многих частях Мидлсекса и Хартфордшира, вплоть Хэтфилда и Ходдсдона. Подчинился герцогу и аббат Сент-Олбенс. Монахи «просили прощения за выказанную ими враждебность (к герцогу) и отдали себя и все свои владения на его милость». В ответ Вильгельм — несомненно, с большой любезностью — «вернул им все их имущество и обращался с ними с большим почтением».
[154] Какое великодушие!
Лондонцев, пришедших изъявить герцогу свою покорность, сопровождали к Вильгельму епископ Лондонский Вильгельм (нормандец по рождению), Вальтер, епископ Херефордский, Вульфстан, епископ Вустерский, и многие другие епископы, в частности выходцы из Лотарингии, как епископ Уэллский Гизо. Церковные иерархи предпочитали благоразумную капитуляцию открытому мятежу и подали установления взаимоотношений с Завоевателем. Как говорит Вильгельм из Пуатье, они умоляли Вильгельма «принять корону, говоря, что привыкли повиноваться королю и хотят видеть короля на троне». Лондонцы просили герцога сохранить за ними их привилегии, и после коронации тот выполнил их просьбу. Другие города впоследствии сделали то же самое и по большей части остались при своих правах. Должностные лица, представлявшие короля в судах Стамфорда и Кембриджа, Йорка и Честера, признали власть Вильгельма вместе с лондонцами, и им было позволено остаться при своих должностях, правда, ряды их пополнились за счет нормандцев. Вильгельм сохранил общие собрания жителей — фолькмоты и хустинги в Лондоне и Саутуэлле.
