В источниках имеются довольно путаные рассказы о последних отчаянных попытках сопротивления групп тэнов и хускерлов. Вильгельм из Пуатье пишет, что герцог остановил Эсташа Булонского, который собирался приказать своему конруа из пятидесяти рыцарей покинуть поле боя, и велел ему продолжать погоню. Эсташ обернулся к герцогу, чтобы убедить его отступить — оставаться на поле битвы в подступающей тьме было небезопасно, — но в это время получил сзади такой удар между лопатками, что кровь хлынула у него изо рта и носа, и его, полумертвого, унесли его рыцари. Герцог же настиг врагов и перебил их всех.
Ордерик Виталий рассказывает историю о группе рыцарей, свалившихся в глубокий и широкий овраг (позднее монахи монастыря Бэттл назовут его Malfosse, или «злой овраг»). В этом овраге погибло столько людей и лошадей, что он был до краев наполнен трупами. В числе прочих там погиб Энгенульф де л'Эгль (один из немногих погибших нормандцев, названных по имени). Скорее всего, что это была широкая расселина под названием Оуквуд-Джилл, сейчас скрытая под современной дорогой там, где сходятся улицы Бэттл-Хай-стрит и Верджин-Лейн (хотя существуют и другие предположения относительно местонахождения этого оврага). Как бы то ни было, это была не единственная беда, приключившаяся с нормандцами на последних этапах битвы; Вильгельм из Пуатье пишет, что многие воины упали в овраги или попали в засады англичан в незнакомой местности. Даже в наши дни и при хорошей видимости ездить в октябре по полю Гастингса небезопасно; в сумерках же это практически невозможно.
Наконец настала ночь, и битва закончилась. В тот день солнце село в 16.54, а темнота наступила в 18.25. Мародеры, как говорит Вас, принялись прочесывать поле, отбирая у убитых одежду, доспехи и оружие, слишком ценные, чтобы оставить их гнить. Некоторые нормандские воины мало чем отличались от мародеров. Чтобы их нельзя было узнать, они зачернили себе лица ламповой сажей (откуда пошла фамилия одной нормандской семьи — Talbot). Практически весь цвет английской знати лежал здесь, на поле, утопая в собственной крови. Герцог приказал собрать и похоронить тела нормандских воинов, убитых в сражении; тела же англичан были оставлены на милость стихий и диких животных. Для герцога на поле разбили шатер. По словам Васа, Вильгельм повелел установить свое знамя там, где раньше стоял стяг англичан. Затем он распорядился подать ужин, уселся за стол и выпил шампанского (метод приготовления настоящего шампанского еще не был изобретен, так что речь идет просто о белом вине из Шампани). Герцог также велел разыскать и принести ему тело Гарольда; увидев, как недостойно надругался над ним четвертый рыцарь, Вильгельм с позором прогнал его из своего войска. «Песнь о битве при Гастингсе» говорит (но без тени осуждения, в отличие от Васа), что имя этого рыцаря было Жильфар, вероятно — Жиффар (либо Готье, либо его сын Роберт), но текст в этом месте неясен, поэтому с уверенностью назвать виновника мы не можем.
Как говорится в хронике аббатства Бэттл, «поля были усеяны трупами, и вся местность была окрашена в единственный цвет — цвет крови. Издалека казалось, что ручьи крови, текущие со всех сторон, наполнили равнину, подобно реке».
Уильям Мальмсберийский, вынося свой вердикт, заявляет: король Гарольд и его люди вступили в битву, «ведомые скорее опрометчивостью и безрассудной яростью, нежели военной выучкой… и потому… обрекли свою страну на порабощение после всего лишь одной — и легкой — победы». Но все факты говорят об обратном. Исход битвы отнюдь не был предрешен заранее; к этой победе вполне можно применить слова герцога Веллингтонского, сказанные о битве при Ватерлоо: «чертовски рискованное предприятие». Сами нормандцы признавали, что при таких огромных потерях победа досталась им лишь благодаря вмешательству Господа. В Англосаксонской хронике говорится, что Бог даровал победу нормандцам из-за грехов англичан. Вильгельм из Пуатье считал исход битвы доказательством неправоты Гарольда: «Твоя судьба свидетельствует, насколько законно ты воспользовался предсмертным даром Эдуарда», — говорит он, подразумевая, что ничего законного в правлении Гарольда не было. Но при этом он косвенным образом подтверждает, что англичане считали правление Гарольда законным и что король Эдуард действительно назвал его своим наследником.
6. От победы к царствованию:
воскресенье, 15 октября — понедельник, 25 декабря 1066 года
Вердикт Уильяма Мальмсберийского относительно битвы при Гастингсе гласит, что Гарольд и его люди вступили в битву, «ведомые скорее опрометчивостью и безрассудной яростью, нежели военной выучкой… и потому… обрекли свою страну на порабощение после всего лишь одной — и легкой — победы».
Но «легкость» победы Вильгельма опровергают факты. Исход битвы отнюдь не был предрешен заранее, и если бы Гарольд не погиб на исходе дня, англичане вполне могли бы продолжать войну под его предводительством. Но этому не суждено было сбыться.
Англосаксонская хроника и хроника Иоанна Вустерского утверждают, что Гарольд начал битву, «прежде чем его войско выстроилось в боевом порядке», или «прежде чем треть его воинов приготовилась сражаться», или даже «прежде чем прибыло все его войско». Подводя итог битвы, Иоанн пишет, что «когда англичане оказались в трудной ситуации, многие бежали, и лишь немногие сохранили ему [Гарольду] верность; тем не менее, с третьего часа дня до сумерек он мужественно противостоял врагу и защищался так упорно и отважно, что атаки противника не приносили успеха. Наконец в сумерках, после великого кровопролития с обеих сторон, король — увы! — пал. Там же погибли эрл Гюрт, его брат, и эрл Леофвине, и почти все знатные люди Англии». Если в этой битве сражались «немногие», какова же была бы битва «многих»? Но, разумеется, в реальности английское войско не сильно уступало (если вообще уступало) нормандскому.
Эта глава основана в основном на свидетельствах Англосаксонской хроники и Хроники Флоренса (Иоанна) Вустерского, а также повествовании Вильгельма из Пуатье.
Потери были невообразимы, особенно со стороны англичан, хотя точные цифры установить невозможно. Анналы монастыря Нидеральтайх на Рейне говорят, что со стороны нормандцев погибло 12 000 человек. Это может служить свидетельством того, как битву при Гастингсе восприняли в Европе. Цифра завышена, даже если считать потери убитыми и ранеными с обеих сторон. Немногие из англичан, павших в трех битвах 1066 года, известны нам по именам. Нет имен погибших при Фулфорде, а от битвы при Стамфорд-Бридже до нас дошло лишь упоминание безымянного дяди аббата Этельви, арендатора из Уиттона, в Вустершире, который «погиб в битве Гарольда против норвежцев», и двух других тэнов, также безымянных, из Уэссекса и Вустершира.
Список убитых при Гастингсе не намного полнее. Король Гарольд и его братья, Гюрт и Леофвине, Эльфви, аббат Нью-Минстера в Винчестере, и двенадцать его монахов, аббат Леофрик из Питерборо, который спасся с поля боя и скончался, вернувшись домой, неизвестное число тэнов, состоявших на службе монастыря Бери-Сент-Эдмундс, и горстка воинов из Норфолка, Саффолка, Эссекса, Бедфордшира, Хэмпшира, Кембриджшира, Хантингдоншира, Сассекса и Линкольншира. Про всех этих людей герцог Вильгельм позднее заявит, что они бились против него и погибли в том сражении.
