Где же он?
Рот наполнился вкусом пепла. Все это – ее вина. Она доверилась Цзяну, хотя он был явно не в своем уме. С наивностью первокурсницы Синегарда Рин отдала свою жизнь и судьбу всех южан в его руки. И он снова ее подвел.
– Это просто самоубийство, – сказала Венка. Нужно отдать ей должное, в ее голосе не слышалось страха. Она потянулась за мечом, словно могла отбить надвигающуюся воздушную атаку. – В конце концов, когда-нибудь это должно было закончиться. Давайте повеселимся напоследок, ребята.
– Погоди.
Катай указал на линию фронта. Между двумя армиями шагал появившийся откуда ни возьмись Цзян.
Он был безоружен и без щита. Просто как ни в чем не бывало расхаживал по полю, ссутулившись и сунув руки в карманы, словно вышел из дома на послеполуденную прогулку. Он не остановился, даже когда оказался прямо под дирижаблями. Потом внезапно развернулся к ним лицом и склонил голову набок, как завороженный ребенок.
Рин вонзила ногти в ладонь. Она едва могла дышать.
Началось. Жизнь всех южан зависела от того, что сейчас случится. Рин сама сделала эту ставку. Судьба всего юга в руках явного безумца, и Рин не могла с уверенностью сказать, верит она Цзяну или нет.
Дирижабли слегка снизились, как кружащие над добычей хищники. Удивительно, что они до сих пор не начали стрелять.
Может, хотят проявить милосердие? Или хотят пощадить южан, чтобы захватить живьем, а позже допросить и пытать? А может, их потрясло самоубийственное поведение этого одинокого идиота и они хотели подлететь поближе и получше его рассмотреть? Они имеют хоть малейшее представление о том, кто он?
Похоже, кто-то в рядах республиканцев выкрикнул приказ, потому что все пушки и аркебузы повернулись, нацелившись на Цзяна.
И тут в воздухе запульсировала невидимая волна.
Цзян не пошевелился, но что-то сместилось в самом окружающем пространстве, слегка исказив все звуки и цвета. Кожа Рин покрылась мурашками. Голова поплыла в восхитительном дурмане. Кожа загудела от прилива энергии и бодрости, невероятного могущества. Она чувствовала себя погруженным в масло комочком ваты – достаточно крохотной искры, чтобы он воспламенился.
Цзян поднял руку и растопырил пальцы. Воздух вокруг него замерцал, искажая контуры предметов. А потом небеса потемнели, словно на пергамент выплеснули чернильницу.
Эффект был ошеломляющий и незамедлительный. Падали тела. Полегла вся шеренга лучников. Ближайший к Цзяну дирижабль накренился, задев соседний, а затем оба рухнули на землю, вспыхнув пламенем.
Когда дым рассеялся, Рин увидела, что причинило эти разрушения – в воздухе извивались черные существа, как будто сотканные из тумана, с одинаковой легкостью срезая тела, оружие и мечи. Когда они ненадолго замирали, Рин едва успевала различить формы – лев, дракон, цилинь. А потом они снова становились бесформенными тенями. Они не подчинялись законам видимого мира. Металл проходил сквозь них, не причиняя вреда, а их клыки разрывали плоть, как острейшие клинки.
Цзян призвал всех тварей императорского зверинца, и они разрывали мир в клочья, как сталь бумагу.
Оставшиеся четыре дирижабля так и не выстрелили. Стая черных теней-птиц разорвала оболочки аэростатов и вылетела с другой стороны по четким прямым траекториям. Аэростаты превратились в лоскуты. Гондолы начали падать со все возрастающей скоростью, а твари Цзяна чинили хаос и разрушения в рядах пехоты. Республиканские солдаты храбро отбивались от чудовищ, в отчаянии размахивая мечами, но с таким же успехом могли сражаться с ветром.
– Охренеть, – разинула рот Венка.
Рин должна была бы вести людей к шахтам, но ни она, ни остальные южане не сдвинулись ни на шаг. Они могли лишь молча наблюдать.
– Я же говорила, – пробормотала Рин. – Он шаман.
– Не думала, что шаманы настолько могущественны.
Рин бросила на нее полный негодования взгляд:
– Ты же видела, как я вызываю огонь!
Венка показала на Цзяна. Он по-прежнему находился в мертвой зоне один. Такой уязвимый в открытом поле. Но пули, похоже, не могли пробить его кожу, а все стрелы падали на землю, не причиняя ему вреда. А стоило ему указать куда-то пальцем, и там все взрывалось.
– Ты так не можешь, – сказала Венка, завороженно глядя на него.
Она была права. Наблюдая, как Цзян управляет своими чудовищами, словно оркестром, Рин ощутила укол зависти. Одним мановением руки он добавлял в творящийся хаос новый кошмар.
Ей казалось, что она знает границы способностей шаманов. Ей и самой доводилось стирать с лица земли целый взвод. Да что там – целую страну! Но то, что она сделала с островом в форме лука, было исключительным случаем божественного вмешательства. И не могло, не должно повториться. В обычном бою, когда нужно отличать союзников от врагов, она не могла состязаться с Цзяном. Рин могла сжечь разом несколько солдат, целую дюжину, если они стоят рядом и хорошо видны. Но Цзян простым движением ладони уничтожал целые эскадроны.
Неудивительно, что он вел себя так беспечно. Для него это не сражение, а детская игра.
Как Рин хотелось бы обладать таким же могуществом!
Теперь она понимала, каким образом Триумвират стал легендой. Вот так они уничтожили Кетрейдов. Вот так объединили страну, объявили себя правителями и вырвали страну у Гесперии и Федерации.
Но как же они умудрились ее потерять?
И наконец Коалиция южан очухалась. Следуя указаниям Венки и Катая, южане со всех ног побежали к разрушенным укреплениям. Сумрачные твари Цзяна расступились, пропуская их. На поле было больше сотни чудовищ, и они набрасывались на вражеских солдат, но прекрасно отличали южан от республиканцев. Цзян потрясающе ловко справлялся с этим зверинцем.
За линией фронта остались только Рин и Цзян.
Но сражение еще не закончилось. С востока приближалась вторая эскадрилья дирижаблей. Оглушительный грохот расколол небеса. В воздухе засвистели снаряды. Рин бросилась на землю и зажмурилась, пока над головой громыхали взрывы.
Республиканские войска поняли, что это их единственная жизнеспособная тактика. Они заметили ограничения Цзяна – его звери могли сшибить ракету в воздухе, но не все – их было слишком мало. Цзян не мог одновременно уничтожать наземные войска и обороняться от дирижаблей. Не мог бесконечно вызывать все новых чудовищ.
Рин подняла голову и увидела, что три дирижабля отделились от остальных и свернули к шахтам. Она тут же поняла, в чем заключается их план – если им не удастся разделаться с Цзяном, они займутся Коалицией южан.
Они будут стрелять по Катаю. Нет, только не это.
«Твой черед, – сказала Рин Фениксу. – Покажи им, на что мы способны».
Бог ответил ликующим смехом.
Мир вокруг окрасился оранжевым. Рин никогда прежде не вызывала в битвах такого мощного пламени. Всегда обуздывала его, удерживая в радиусе двадцати шагов, чтобы не навредить своим солдатам и гражданским. Но сейчас перед ней на пустом поле были четко видимые цели. Она могла выпустить гудящие столбы огня высоко в небо, окутать пламенем гондолы дирижаблей и поджарить сидящих внутри солдат, испепелить аэростаты.
