— Это лишь маленькая иллюстрация моего настроения, чтобы каждый знал свое место. Я, быть может, и ваша мать, но я не терплю фамильярности. Итак, где те, объединившиеся, чтобы предать меня в прошлом? Чтобы изгнать меня из моего собственного творения? Шаг вперед, чтобы я могла взглянуть на ваши лица еще раз.
Возникло долгое, неловкое молчание, а потом вперед неохотно выступила Невеста Дьявола, сиамские близнецы с горбом на спине, переглядывающиеся через плечо.
— Их больше нет, госпожа, — сказал маленький близнец сладким, обольстительным голосом. — Давным — давно. Они убили друг друга или были повержены, или стали неуместны в современном мире и просто исчезли. Нам известно лишь об одном оставшемся. Его первоначальное имя до нас не дошло. Мы называем его Падаль в Слезах, и оно совершенно безумное.
Она кинулась назад, под прикрытие толпы, тогда как другие вытолкнули Падаль в Слезах, огромного тела из гниющей плоти, красной, черной и фиолетового, с расщепленными концами костей, торчащих из гнойных ран. Вечно гниющие, никогда не умирающий, совершенно безумный. Он щелкал на мир обломками зубов, грязно-серыми на фоне матово-алой плоти, а его мутные глаза были выпучены и неподвижны.
— Оно присоединяет к себе мертвецов, — вылезла вперед Молли Противосолонь. — Они поддерживают его существование. Делают сильнее.
— И у этого… есть последователи? — спросила Лилит.
— Своего рода, — сказала Молли.
— Это доказательство, если таковое вообще необходимо, что некоторые люди будут поклоняться абсолютному ничтожеству, — сказала Лилит. — До тех пор, пока будет длиться вонь от бессмертного типа этого.
Несколько приверженцев Падали в Слезах пробились сквозь толпу пред лицо Лилит. Из одежды на них были лишь грязные тряпки и рваный пластик, а лица искусно покрыты грязью. Старейший из них гордо поднял голову и вызывающе выпрямился перед Лилит.
— Мы поклоняемся ему, ибо оно указывает нам истину. Реальный мир — это грязь и гниль, осквернение и разложение. Наш бог показывает нам грязную истину, скрытую за красивым лицом. Когда все остальное будет лежать в руинах, наш бог останется, и мы будем с ним.
— Нет, не будете, — сказала Лилит. — Ты оскорбил меня даже сильнее, чем он.
И она убила их всех, одним взглядом.
А Падаль в Слезах даже не обратил внимания. Она был слишком занята перевариванием мертвого ангела, которого заметила лежащим у себя под ногами. Дюйм за дюймом, всосала она мертвого ангела в свою разлагающуюся плоть и поглотила. Запах был настолько ужасным, что остальные Сущности даже отвернулись. Неожиданно Падаль в Слезах распрямилась, как только последний глоток ангельской чудесной энергии, прокатилсячерез нее, заставляя спящий разум прийти в себя. Она закричала, тяжелым задыхающимся криком ужасного осознания, и остановила на Лилит взгляд своих выпученных глаз.
— Ты! Это все твоя вина! Посмотри, что стало со мной! Посмотри на то, что ты со мной сделала!
— Я вижу, — спокойно ответила Лилит. — Я бы сказала — справедливое наказание для предателя и дурака.
— Это было необходимо, — сказала Падаль в Слезах, но теперь уже устало, словно повторяя старый, избитый аргумент. — А теперь ты вернулась и все это оказалось зря. Я говорила им, но они и слушать не стали… Убей меня, если хочешь. Мне плевать. Я была красива когда-то, и меня обожали… Я не узнаю эту Темную Сторону. И ты тоже. Все изменилось. Все ушло и оставило нас позади.
— Убить тебя было бы милостью, в твоем нынешнем положении, — сказала Лилит. — Но, черт возьми. Не говори, что я никогда ничего для тебя не делала.
Она поглотила все ее жизненные силы в одно мгновение, а потом, когла Падаль в Слезах исчезла в ней, ее черные губы скривились в гримасе отвращения.
— Мерзко, — сказала она молчаливой толпе. — Но я обещала себе, что убью всех своих выживших старых врагов, и я всегда держу свое слово. Теперь, шаг вперед, дети мои. Истинные порождения моей молодой здоровой плоти.
Она назвала каждого их подлинными именами, и снова наступила долгая пауза. Наконец, горстка Сущностей пробралась в первые ряды, чтобы встретиться со своей давно позабытой матерью. Первым был Арлекин, опустившийся перед ней на колени в своем клетчатом наряды и склонивший перед ней свою голову в маске.
— Я здесь, дорогая мама, хотя и сильно измененный временем и обстоятельствами. Я позволил себе формироваться по моде и прихоти, но все-таки я выжил и по-прежнему танцую. Мне бы хотелось думать, что ты все еще можешь увидеть во мне что-то знакомое.
— Я тоже изменяюсь, когда должен, — сказал Воплощенный, элегантно поклонившись Лилит. Он был молод и хорош собой, одет в безукоризненный белый костюм безупречного покроя, с благородным привлекательным лицом гермафродита под белой панамой. — В деталях, но изменяюсь и дальше, поклоняемый и обожаемый. В настоящее время я — поп-сенсация, пением зарабатывающая на жизнь, и девочки-подростки молятся на мои изображения на стенах своих комнат. Я — Высокий Белый Принц, и они любят мою музыку, и они любят меня. Не так ли, мои маленькие голубки?
Стая драчливых молодых девушек окружила его, одетые так же, как и он, их чресчур загримированные лица были угрюмы и агрессивны. На их лицах читалось, что он для них больше, чем сама жизнь, и они готовы немедленно умереть за него. Некоторые, и правда плевали и шипели на Лилит, почувствовав угрозу своему обожаемому кумиру. Самой старшей из них было не больше пятнадцати.
— Я знаю, — сказал Высокий Белый Принц. — Но обожание принимают там, где только можно.
И, наконец, пришел Кровавые Лезвия. Он неуверенно присел перед Лилит, фыркая и дрожа, удерживаемый на месте древним инстинктом. Он был огромным и волосатым, с копытами, рогами и страшные когтистые лапы. От него разило потом, мускусом и неконтролируемым аппетитом. Он сердито уставился на Лилит упрямыми, хитрыми глазами, привлеченный ее женственностью, но устрашенный несгибаемой силы, которую он чувствовал в ней.
— Не так уж много осталось от Кровавых Костей, — сказал Арлекин. — Сохранилась лишь чисто животная сторона, бог диких поступков и бессознательных преступлений. Всегда найдутся мужчины и женщины, готовые поклоняться зверю внутри себя. Есть и те, кто утверждает, что он сделал это с сабой сам, вполне сознательно, чтобы освободить свои потребности и желания от тирании рассудка.
— Как это грустно, — сказала Лилит. — Из всех тех тысяч, которые сыпались из моих изобильных чресел, осталось лишь трое? И все вы настолько меньше того, для чего я вас создавала.
Она убила их всех, презрительно, вытянув их жизненную силу, а потом убили всех детей- последователей Воплощенного небрежным движением руки, просто чтобы картина была законченной. Ее сила била по воздуху, подобно буре, сметая все на своем пути, и густая толпа содрогалась от страха под ее холодным взглядом.
— Пора, — произнесла Лилит, и все присутствующие вздрогнули от могущества в ее голосе. — Пора вам выбрать, на чьей вы стороне. Я вернулась, чтобы переделать Темную Сторону по своему разумению, чтобы восстановить то, что я создавала здесь изначально. Она никогда не предназначалась быть, такой… маленькой и убогой. Я снова сделаю Темную Сторону выдающейся, и вас вместе с ней. Если вы не решите противостоять мне, но в этом случае никто даже не вспомнит ваши имена.
