* * *
Дверь Машиной комнаты трепыхалась на сквозняке, скрипела и хлопала, а потом раскрывалась, как обложка книги с просоленными страницами, забытая на шезлонге. Маша легла на кровать вчера вечером, а проснулась уже утром, но казалось, что она прикрыла глаза лишь на секунду. Ее голову поверх красноватых волос покрывал многослойный пушистый бинт, делая ее похожей на печальную Дженис Джоплин с черно-белых снимков. Она лежала, глядя в потолок. В дверном проеме показалась мама. В руках она держала квадратные картонки, в какие обычно заворачивают рентгеновские снимки.
– Как ты? – спросила мама Машу, подходя, и положила ледяную ладонь ей на лоб.
– Папа вернулся?
– Нет же. – Мама присела на кровать. – Сколько раз повторять…
У Маши в горле всклокотнуло, как будто она выплевывала из легких воду после искусственного дыхания, из глаз в разные стороны, чертя на висках дужки невидимых очков, прокатились две слезы.
Мама уронила картонки на колени, прижала ладони к лицу. Ее грудь судорожно затряслась.
Маша протянула руку и погладила ее по плечу. Вчера вечером мама забрала ее из больницы, подписав отказ от госпитализации.
– Где он?
– Не знаю я! – крикнула мама, но потом, испугавшись хрипловатого выкрика, принялась вытирать подглазья. – Но очевидно одно…
– Что?
– Надо говорить, что, пока ты там сидела, он забежал внутрь дома и ушел дальше по комнатам, вглубь, мимо тебя… Возможно, выбежал дальше через заднюю дверь или через окно. Если продолжишь эту галиматью про зеркало, тебя в психиатричку сосватают. Мне уже намекнули. Скажем, ты была в истерике. Кьяница под арестом.
– А что же он будет говорить? Может, он объяснит…
– Он совершил похищение. Ему светит теперь лет десять.
– Но я пошла с ним по доброй воле…
– Он тебя заманил фальшивой запиской, запер, силой держал в доме, а потом бил штангой. Правильно? Я бы и папу ему пришила…
– Как же… – Маша стала приподниматься на руках и при этом немо всхлипывала.
– Сейчас важно отделаться от ментов. Рассказать им можно почти все как есть, за исключением… Просто версия такая. Кьяница сошел с ума на почве мифического открытия по электромагнитному полю. Тебя забрал, потому что ты ему приглянулась как прилежная студентка курсов, увлеченная физикой… Предлагал тебе ассистировать, так и заманил. А там выяснилось, что опыты предполагаются на человеке. Приволок каких-то иностранцев.
– А кто это был?
– Не знаю, Мань. Какие-то ученые, наверное. Папа бы знал. Я без понятия. Он мне не успел… Это выясняют у Кьяницы. По поводу этих старых дел он следствию точно не разболтает. Будет пороть чушь, чтобы его признали невменяемым… Или вообще молчать как сом.
– А как вы меня нашли?
Мама поднялась с кровати и открыла форточку.
* * *
Вечером после того, как папа посадил нарядную Машу на такси, родители залегли с сухариками на диван смотреть кино. Хотели дать человеку повеселиться и расслабиться: школьный выпускной случается однажды в жизни. На следующий день проснулись поздно, папа хотел дозвониться Маше, чтобы забрать ее от одноклассников, Вани, или где там они все вместе могли заночевать? Решили забрать ее и позавтракать в кафе, обсудить французский лагерь. Трубку Маша почему-то не брала. Зато сразу получилось дозвониться до Вани. Ваня был удивлен и даже шокирован тем фактом, что Маша не ночевала дома: ему сказали, что она свинтила еще с концерта в Александровском парке. Несколько человек из класса к тому времени напились в тряпки, кого-то отволакивали домой или облеванного сдавали на руки родителям, в веренице всеобщего поствеселья одноклассники решили, что Маша мирно укатила восвояси.
Родители и Ваня принялись обзванивать учителей и других ребят. Влад сообщил, что Машу с туфлями в руках последний раз видели в толпе перед сценой на концерте. Папа хлопнул себя по лбу и набрал Кьяницу – его телефон не работал. В милиции, куда они для справки позвонили, посоветовали ждать, когда пройдут сутки: утром после выпускного половина петербургских родителей хватилась своих отпрысков. Папа решил срочно ехать к Кьянице на квартиру на Кирочную, дальше в политех. Метался по квартире в поисках ключей от машины, когда в дверь неожиданно позвонили. На пороге, к маминому удивлению, появился тот самый майор Власов из прокуратуры. С оказией. Пришло заключение экспертизы по несчастному случаю в клубе «Молоко» от эмчеэсовцев. В кабеле на полу, да и вообще в электрооборудовании вокруг сцены и во всем заведении не было найдено ни одного пробоя или поврежденного места. Вся электрика работала как часы и не могла ударить Лизу. Соответственно, источник удара находился в другом месте, и Власов с коллегой затребовали безотлагательный разговор с Машей в присутствии родителей. Мама и папа заперлись в гардеробной и, пока следователи топтались в прихожей, среди туфель, платьев и пиджаков торопливо обсуждали, надо ли рассказать про исчезновение Маши. Сошлись на том, что не стоит пороть горячку: Маша уже исчезала по ночам, оказывалась бог знает у кого, может, это один из таких случаев, зачем раньше времени бить тревогу, а тем более посвящать в эти дела ментов? Папа спровадил Власова, договорившись на встречу следующим днем («У вас что, не было школьного выпускного?»).
Последовал новый раунд тревожного перезвона: классная руководительница разоблачила притон у Машиного одноклассника и предположила, что Маша может находиться там. Когда они уже сбегали по лестнице, мамин телефон снова загудел. Звонила Лиза. Она страшно тараторила в трубку, мама подумала, что девочка бредит, такое та несла нечто малопонятное. Каким-то образом она якобы видела, что происходит с Машей. И если вчера вечером ей показалось, что все под контролем, ее просто везет по каким-то очередным делам «с этой вашей физикой» чудак-профессор, то утром наблюдала, как Маша бьется, запертая в комнате с черной печью в дачном доме… Лиза не могла описать или назвать ничего конкретного, ни направления, ни названия поселка, ни цвет дома – лишь обрывки сцен. Через слово маме казалось, что Лиза умалишенная. Папа поднял на уши коллег с вопросами о даче Кьяницы и дошел чуть ли не до ректора.
Вспомнили про Родиона… Тут телефоном было не отделаться, родители поехали к тому домой. Родион тоже отмечал школьный выпускной накануне, и дверь в квартиру долго не открывали. В итоге, когда папа уже дубасил по ней ногой и из соседних квартир стали выглядывать жильцы, Родион выполз на площадку без футболки, пьяный… Родители умоляли его сказать, есть ли у его отца какая-то дача. Родион сначала отрезал, мол, отродясь не было загородной недвижимости, а потом, уже почти захлопнув дверь, вспомнил, что дача в Вырице была в его далеком детстве и принадлежала тетушке его матери. То есть родственницы со стороны бывшей жены Кьяницы. Когда они разошлись и мать вышла замуж за Дэвида, дача оказалась заброшена, туда никто не ездил. Родион не мог сказать, где именно находится участок, его номер, но промямлил, что с участка было хорошо видно треугольный шпиль Вырицкой церкви… По дороге в Вырицу папа позвонил Власову и сказал, что предположительно Машу похитил и уволок на дачу его бывший коллега. Власов с напарником присоединились к родителям. Пока ехали и с помощью местного участкового искали участок, на улице началась гроза. Нашли забор, калитку, зашли на участок. А когда подступали к крыльцу, дверь распахнулась, из дома повалил дым вперемешку с чудовищным запахом озона, выскочили Кьяница и еще несколько человек. Папа понял, что внутри что-то случилось, и бросился туда, буквально навстречу…
