Одно счастливое лето сменяло другое. А потом Марта стала приезжать все реже: дела, друзья, экзамены, поступление, учеба, первая любовь, уже было не до тихих деревенских развлечений. Уехала в другой город, вышла замуж, родила, развелась, жизнь все больше походила на бег белки в колесе. Она уже и забыла, как любила в детстве нежиться под одеялом, как мечтала вырасти и целыми днями лежать в кровати с книжкой и чашкой какао. Это стало роскошью – как и для многих таких же, как она. Нужно вставать, бежать, с самого утра в голове огромный список дел, которые нельзя отложить: дочку в садик, самой на работу, да еще в магазин, успеть забрать из садика, беготня по дому.
Марта начала понимать, почему маму так раздражало ее утреннее «вылеживание» – невозможно смотреть, как кто-то теряет драгоценное время, которого у тебя самой так не хватает. А ведь столько всего еще хочется сделать для себя, для души, не потому что надо, а потому что хочется!
«На пенсии отосплюсь», – говорила себе Марта, подскакивала – или сползала, тут уж как пойдет – с кровати, и жизнь неслась навстречу безумным потоком.
А потом умерла бабушка. Марта будто остановилась. Посмотрела на маму другими глазами: боже, как она стала похожа на бабушку, ту, из детства с оладушками и медовым чаем. Ужас накрыл Марту с головой – то, что родители не вечные, вдруг стало не просто понятно, а ощутимо.
«Ну что ты, – мама гладила всхлипывающую дочку по голове. – Это жизнь, что поделать».
С тех пор в Марте будто что-то переменилось. С мамой она виделась гораздо чаще – хоть по видеосвязи, но каждый день. В голове как будто постоянно звучала эта мысль, что мама с ней не навсегда. А нужно было столько сказать, вернуть столько тепла, столько заботы!
…Марта открыла глаза. Ветер трепал невесомые занавески, на потолке прыгали солнечные зайчики, в окно тянуло свежим ароматом клевера. На секунду ей показалось, что она снова стала маленькой, вспомнив то самое чувство безмятежного уюта, которое она испытывала только в детстве, у бабушки на каникулах.
«Проснулась? – заглянула в комнату мама. – Идем чай пить!»
Марта улыбнулась и отбросила одеяло. Она знала: это чувство безмятежности теперь ее никогда не оставит.
Очередь
Поход в магазин всегда был приключением. Сперва нужно получить подробнейшие ценные указания от мамы, что покупать. Где покупать – вопрос даже не стоял, гастрономов на весь поселок было всего два. Потом нужно взять авоську или бидончик, если посылали за молоком или сметаной, запрятать поглубже в карман деньги, и только тогда отправляться в путь.
Путь лежал сквозь пыльные дворы, через ручей, который гордо называли Каменной речкой, вдоль трубы теплотрассы, где круглый год обитали кошки. Можно было срезать дорогу через пустырь, но мама строго-настрого запрещала это делать – у пустыря была плохая репутация. Правда, Стас все равно бегал туда играть с мальчишками. Вглубь не забирались, а на краю можно было делать много всего интересного: в войнушку играть в зарослях высокой травы, печь на костре картошку, пистоны хлопать.
«Вовка! Вооовкааа!» – разлетелся крик по всему двору. Идти в магазин одному было скучно, подниматься на пятый этаж за другом – лень, поэтому Стас пользовался универсальным способом связи всех дворовых мальчишек: покричать под окном. Вовка кубарем выкатился из подъезда, провожаемый напутствиями мамы – его очень кстати тоже отправили в магазин.
Вдвоем шагать, конечно, было веселее. Молчаливые дворы мгновенно оживали с их появлением: даже странно, как всего двое мальчишек умудрялись создать столько шума. Стертые до абсолютной гладкости подошвы стареньких сандалий бодро шлепали по асфальту, лениво вспархивали из-под ног толстые голуби, дворовые кошки на всякий случай забирались повыше.
В магазине была, конечно, очередь. Хлеб должны были привезти только через 20 минут – расписание, когда приходит машина с хлебозавода, назубок знали все от мала до велика. Но собираться под дверями магазина начинали за полчаса, а то и больше. Очередь была чем-то большим, чем просто куча людей, собравшихся в одном месте с одной целью. Это сейчас все утыкаются в смартфоны, а тогда время коротали за разговорами, причем нередко – с незнакомыми людьми. Впрочем, незнакомых становилось все меньше, собирались-то одни и те же люди. Это и правда был неплохой способ провести время – поболтать, обсудить сплетни, посудачить о политике. Слушатели ведь никуда не денутся, тут никто никуда не спешит.
Очередь змеилась по всему магазину. До эпохи супермаркетов еще только предстояло дожить, а тогда в гастрономе схема покупок была совсем другая, помните? Сперва нужно выстоять очередь к прилавку, получить от продавщицы бумажку с суммой, потом бегом в другую очередь – на кассу, там пробить чек, и уже с этой волшебной бумажкой снова стоять в очереди к нужному прилавку. В обмен на чек продавщица отдаст тебе хлебушек, сметану или молоко. Правда, потом с хлебом дела стали проще: можно было взять булку прямо с паллеты, и идти на кассу, прямо как сейчас. Правда, ни о каких фасовочных пакетиках и речи не было – хлеб стоял на потемневших от времени деревянных полках в первозданном виде, а брали его просто руками. Могли еще и пощупать – а мягкий ли? Не вчерашний? Хрустит корочка-то?
«Кто последний?» – Стас с Вовкой юрко ввинтились в очередь в поисках истины.
«Я», – откликнулся пожилой мужчина в усах и кепке.
«Мы за вами», – известили мальчишки. Таков был этикет очереди: каждый должен знать не только того, за кем занял очередь, но и того, кто занял за ним. А еще лучше – знать двоих стоящих впереди. Мало ли, вдруг кто-то решит уйти, тогда ведь вся цепочка рассыплется, и конфликтов будет не избежать.
Наконец-то привезли хлеб. Из дальних дверей выкатили несколько стеллажей на колесиках. Хлебный дух мгновенно заполнил зал, в животе заурчало. Очередь двигалась довольно бодро, мальчишки взяли по три булки каждый, пробили чеки, сложили хлеб в авоськи и отошли к дальнему пустому прилавку – Стаса мама попросила посмотреть, не выкинут ли в продажу сметану. Облокотились о прилавок, а чтобы скоротать время, принялись играть в крестики-нолики – у Вовки в безразмерном кармане штанов нашелся замусоленный блокнот и не менее замусоленный огрызок карандаша.
Мальчишки сосредоточенно сопели над листком в клеточку, не замечая, как над ними сгущаются тучи. Точнее – рядом собираются люди.
«За чем стоите?» – деловито спросила бодрая бабушка в платке.
«Да так, ни за чем. Просто стоим», – растерялся Стас.
«Просто стоите, значит? Ну-ну», – было очевидно, что бабуля не поверила пацанам ни на секунду. Окинула их цепким взглядом: «Я тоже постою».
Пацаны пожали плечами и вернулись к своему занятию. А за бабушкой медленно начали собираться люди – таков был закон существования очередей. Никто не знал, за чем стоит. «Обещали что-то выбросить», – передавали друг другу, пожимая плечами. Стояли, в общем, на всякий случай – а вдруг.
Листочки в тощем Вовкином блокноте закончились. Мальчишки подняли головы – и обомлели. Они вдруг оказались во главе чудовищной очереди – она выстроилась через весь зал до дверей, шевелила живым черным хвостом и нетерпеливо гудела.
