Предписание предписанием, а побегать Пете пришлось изрядно. Три дня в приемных просидел. Но на поезд все-таки успел и даже почти без подношений обошелся. Очень уж начальника отдела наград возмутило, что Виктору Палену сразу Владимира с мечами отвалили. Без выслуги лет, первую награду… Да ему «клюквы» бы за глаза хватило. Какой бы герой ни был, а порядок надо соблюдать.
Петя же, когда наконец к нему прорвался, сыграл на контрасте. Вежлив, связей никаких, зато уже есть солдатский Георгий и Анна четвертой степени. Не по блату получены, а за бои с чжурчжэнями. В этом же году свои подвиги с сыном генерал-губернатора они вместе совершали, Петя даже больше отличился. К счастью, чиновник магом не был, так что в подробности боев с османами вникать не стал. Поворчал, но бумагу все-таки подписал.
Так что на следующий день получил в канцелярии и наградной лист. Вот канцелярию Пете подмазывать пришлось, но, можно сказать, по мелочи. Принес пару бутылок коньяку, большую коробку конфет для работавшей там барышни и сто рублей в знак уважения. Намного меньше, чем в Дальнем за орден заплатил. Зато за один день все оформлено было. Он даже сам крестик в специальном магазине успел купить. С бантом. Красота!
Жаль, конечно, что Владимира ему не дали. В принципе за воинские заслуги его тоже дают, если подвиг серьезный. Виктору же дали. Только вот этот орден еще и потомственное дворянство дает. Графу-то от этого ни жарко ни холодно, а мещанин Петя родом не вышел. Ну да ладно. Сколько там до него осталось? Анна третьей степени, Станислав и Анна второй степени – и вот он, Владимир четвертой. Всего-то четыре ордена. Если по ордену в год брать, совсем недолго.
Только маловероятно, что получится. Вне очереди можно только боевые ордена получать, те, что с мечами. И то обычно на выслугу лет смотрят. Хорошо хоть что по мажеской линии у него с классным чином все в порядке должно быть. По объему хранилища он уже шестого разряда, то есть на восьмой класс тянет. Для получения Анны второй степени в принципе достаточно. А когда до пятого доберется, будет к седьмому классу приравнен.
В общем, надежда есть. И не просто надежда, а шанс. Главное, его не упустить.
Напряжение потихоньку отпустило.
Когда обедал на промежуточной станции, отметил, что вместе с ним в поезде едет не так уж и мало будущих первокурсников. На следующей остановке надел парадную форму, прицепил все ордена и пошел здороваться к старому знакомому – опричнику Трифонову. Тот в этом году только троих юношей вез. Девушек не было совсем.
Особо долгих разговоров не вел, так, перекинулись несколькими фразами, но то, что взгляд Геннадия Евграфовича задержался на новеньком ордене, отметил про себя с удовольствием. Завистливые взгляды юношей тоже отметил. Все дворяне, похоже. Причем провинциальные. Гонору гораздо больше, чем денег или связей. Так что желания познакомиться поближе не возникло. Поэтому раскланялся и пошел дальше.
Недалеко. Скоро его самого окликнули. Оказалось, чуть ли не в соседнем купе Миша Бартенев едет. На курс младше Пети. Что-то он с Машей Селивановой мутил (или она с ним), но это их личное дело. Кадет-середнячок, воздушник и водник, как Пален, потомственный дворянин из весьма небедной семьи. Высоко в мажеских разрядах не взлетит, скорее всего, на пятом застрянет. Даже обидно. Пете для этого весь год корячиться придется. Но должно получиться. В отличие от опричников, с Родзянкой до отъезда он еще раз встретился, так что вез с собой письмо с просьбой маститого целителя снова допустить кадета в давилку. Не факт, что сильно поможет, но качаться там все-таки легче. И накопитель можно будет подзарядить.
В академии Петя и Бартенев почти не общались, но тут даже обрадовались друг другу. На следующей станции обедали уже вместе, а потом два перегона провели «в гостях» – друг к другу в купе ходили. Заодно продолжили трапезу, закупив продуктов в буфете. Вина тоже, но, оказалось, Миша также старается вести образ жизни трезвенника. Даже неожиданно.
В отличие от Пети, Миша лето провел довольно скучно. Практически в имении у родителей. Вроде как за заповедником с небес наблюдал, который рядом расположен. А в основном отбивался от многочисленных соседских невест, которые вдруг вместе с семьями повалили в гости.
– Представляешь? В Баяне девушки хотя бы попроще. И из Баяна по окончании академии мы все просто уедем, и поминай как звали. А из родового имения не сбежишь. Без обязательств ни с кем замутить не получится, в момент женят. В смысле сосватают. Жениться-то до окончания академии нельзя.
Про Машу Селиванову Петя спрашивать не стал. Не подруга она ему. Пусть сами разбираются. Хотя с Мишей все ясно, спешить жениться он не намерен. И прав. Пете тоже спешить не резон. Впрочем, он условностями не так связан, а богатую невесту вроде Дивеевой за него самого не отдадут. Разве что купчиху какую-нибудь. Только интересно ли это ему самому? Заработать он и сам сумеет, а чувствовать себя обязанным родне жены… надо ли ему это? Впрочем, если любовь случится… А пока лучше не спешить. Ему вообще не до девушек пока. Надо к выпуску пятый разряд брать.
В общем, доехали до места почти друзьями. Все-таки Петины ордена его авторитет сильно подняли. И если в прошлом году еще можно было все списать на везение, то крейсеры топить и магов-боевиков пленять – это не банду чжурчжэней по лесу гонять.
В собственной возросшей популярности Петя убедился уже при входе в академию. Прямо на проходной ему встретился Левашов. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Неугомонный куратор обожал лично встречать всех возвращающихся в родные пенаты кадетов. Но при виде Пети он прямо-таки расцвел улыбкой.
– Птахин! Да с новым орденом! А мы тут тебя заждались. Как вещи кинешь, иди-ка ты к тумбочке подежурь. При твоих крестах там тебе самое место. И вопросы к тебе у многих преподавателей появились, но это уже потом.
В искреннюю радость Левашова Петя не поверил. Слишком уж тот к нему придирался раньше. Впрочем, по возвращении с прошлой практики он его тоже прямиком к тумбочке отправил. Хорошо хоть что выспаться успел в поезде.
Новая комната оказалась даже не комнатой, а небольшой квартирой. Все-таки для кадетов выпускного курса условия создавали почти как для полноценных магов. Но рассматривать новые апартаменты Петя не стал. Велено встать на дежурство – значит, встанет. Нарываться на дополнительные наряды за неспешное выполнение приказа он не собирался.
Занял уже, можно сказать, привычное место и невольно затряс головой. Только хотел сказать, что ничего здесь не изменилось, как оказалось, что появилась новая деталь. Существенная. К стене рядом с тумбочкой была прикреплена газета. «Тмутараканский вестник». Раскрытая на странице, где чуть ли не половину полосы занимал его портрет.
– Ну, здравствуй, альма-матерь, – с чувством проговорил Петя.
