– Согласен, наши эксперты боятся, как бы эксперименты ядран не закончились взрывом квазара
[29].
Ярослава имела в виду совсем другое: в чёрной дыре в настоящий момент находилась группа Руслана (хотелось верить, что они живы, несмотря на «железные законы физики»), и энергетические удары по ней опасны прежде всего десантникам, – но объяснять свою точку зрения капитану «Ра» не стала.
– Как только свяжетесь с Рудольфом…
– Капитан, есть связь! – возбуждённо прервал её бортинженер крейсера Драгомир Боев, служивший ранее на «Непобедимом»; Ярослава хорошо его знала.
– Общую волну!
В зале управления захрустело, будто кто-то шагал по битому стеклу, потом сквозь этот хруст просочился глуховатый голос Маккены:
– Слышу вас… рад прибытию… мы в осаде, окружены ядранской эскадрой… вырваться не можем, повреждён ходовой ВСП… прорыв невозможен… кто командует ордером?
– Рудольф, Ярослава Тихонова на линии. Ордера нет, послан только один боевой модуль – крейсер «Ра».
– Понял… но даже «Ра» не сможет справиться со всей эскадрой в двадцать семь единиц…
– У нас на борту БХ!
Наступила пауза. Речь шла о Бомбе Хаоса, изобретённой несколько лет назад учёными России. Принцип этого устройства базировался на нейтрализации «частицы Бога», как называли физики бозон Хиггса, придающий всем видам элементарных частиц массу, и в результате образовывалась локальная «гравитационная пустота», лишённая даже «настоящего» вакуума! В этом «пустом» пузыре распадались не только массивные частицы типа протона, нейтрона и кварка, но даже электроны, порождая первичную квантовую пену – «чистый Хаос в первозданном виде», как говорил Всеволод Шапиро. И не существовало никаких средств защиты от этого распада, исчезало даже «абсолютное зеркало» как слой поляризованного вакуума. Но, к счастью, произвести Бомбу Хаоса могли только сверхдержавы Земли, такие как Россия и Китай, и она стояла на вооружении всего одной армии – Российской Федерации как гарант мира, кто бы ни шутил по этому поводу.
Ярослава представила, как Маккена поглаживает подбородок пальцами, обдумывая ответ, и мысленно обняла капитана. Она искренне любила этого немногословного сдержанного американца, всегда готового прийти на помощь, в каком бы состоянии ни находился он сам.
– БХ – это хорошо… но если мы её запустим… ни от флота ядран, ни от их станции… не останется ни рогов, ни копыт! Да и чёрной дыре не поздоровится.
– Мы не станем приводить Бомбу в действие, только пригрозим.
– А если они ответят тем же?
Ярослава озадаченно посмотрела на Барченко, не спускающего с неё глаз.
– Если бы у ядран была Бомба, они бы её уже применили в Солнечной системе, не начиная возню с Суперструнником.
– Применение такого оружия даже для чёрных цивилизаций Кольца… чревато ответом от цивилизаций Межгалактического Содружества.
– Рудольф, позволь мне самой принимать решение по этой проблеме! – отчеканила Ярослава. – Подойдём ближе и посмотрим, что можно сделать в данной ситуации.
– Ждём… – Голос Маккены утонул в хрусте эфира.
– Итак? – спросил Барченко с готовностью броситься грудью на амбразуру дота. – Идём на шпуге?
[30]
– Идём «на струне»! – возразила женщина. – Шпуг они могут отследить по изменению гравитационного баланса, массу «Ра» без следа в вакуум не зароешь. Один прыжок – и мы в аккреционном диске.
Барченко мигнул, не скрывая своей озабоченности, глянул на Боева.
– Драгомир, кинешь трек?
– Без проблем, капитан, – бодро ответил бортинженер.
– За работу!
Ярослава села в дополнительное кресло рядом с ложементом капитана, и новый кванк крейсера по имени Кир включил аппаратное сопровождение. Через пару секунд она уже видела и слышала всё, что видели и слышали члены экипажа, закапсулированные в своих защитных модулях.
Проводка трека напрямую к чёрной дыре заняла у компьютера всего три минуты.
– Готов! – доложили одновременно Боев и Кир.
– Ни пуха, ни пера! – отозвалась Ярослава. – Поехали!
«Ра» нырнул «в пульсацию», говоря языком Ивана Ефремова, одного из родоначальников этого способа движения в космосе, и вынырнул уже в аккреционном диске чёрной дыры, впритык к зоне удержания, преодолев которую, он бы уже не смог вырваться из её объятий.
Ещё несколько минут потребовалось компьютеру и экипажу на анализ обстановки в месте выхода, после чего Кир передал экипажу синтезированное изображение чёрной дыры и схему расположения ядранского флота.
Маккена не преувеличивал степень опасности.
Все двадцать семь дредноутов (Ярослава невольно поёжилась, глянув на один из них, напоминающий формой угрюмые башни собора Нотр-Дам) барражировали вокруг светящегося кольца пыли и газа, падающего в горнило дыры, и пройти мимо них тихо, как мышь, не представлялось возможным.
Время от времени то одна, то другая «готическая башня» стегали облако пыли гигантскими злыми молниями, превращавшими пыль в длинные ветвистые ледяные побеги. Ядране искали спрятавшийся в диске (и под колпаком «зеркала») земной фрегат. Однако, судя по разбросу выстрелов, «Фениксу» удавалось раз за разом вводить противника в заблуждение и не подставляться.
– Кир, связь! – попросила Яра.
– Ищу, – лаконично отозвался компьютер.
Маккена ответил через четверть часа. Поскольку фрегат прятался под пузырём «зеркала», ответить на вызовы в любой момент он не мог, так как для этого надо было снять поле, поэтому компьютер «Феникса» нашёл «Ра» только после того, как сделал очередной финт, невидимый для средств обнаружения противника.
– Ярослава… мы в патовой ситуации…
– Подробнее, – велела она.
– Починить ВСП своими силами не удастся… подвижность фрегата – всего одна сотая нормы… ждём ваших предложений.
– Хреново… – пробормотал Барченко. Спохватившись, добавил: – Прошу прощения, Ярослава Кирилловна.
– Капитан, мы сможем взять фрегат на абордаж?
– Простите, Ярослава Кирилловна?
Женщина внутренне поморщилась: Маккена на месте Барченко понял бы её шутливую тираду.
– Мы сможем пристыковаться к «Фениксу»?
– Без проблем, – вместо капитана ответил бортинженер.
– В таком случае рассчитайте трек. Попробуем разобраться с их двигателем.
– Нас наверняка заметят, – предупредил Вихран Капуро, оператор защиты крейсера.
