— А не должно так звучать. Я уверена, что больше не беспомощна, и поняла, что мне не подходит.
Я попыталась сделать большой шаг, оторваться от прошлого и потерпела поражение. Теперь я знаю мои границы.
— Значит, если кто‑нибудь предложит тебе сделать очень большой шаг, то…
Зачем он это спросил? Однако слово — не воробей. Для него этот вопрос повис в воздухе.
Она смотрела на него с любопытством.
— Например? Как Дон, который предложил мне эту работу? Но это чистая случайность.
— Я не знаю. Что‑нибудь невероятное, интересное. Не всякая работа таит в себе ловушки, в которые можно угодить.
— Конечно нет. Но жизнь заставляет искать эти ловушки, быть осторожной.
Клэр легко перепрыгнула на следующую скалу.
Какое‑то время Рауль смотрел на нее, размышляя о ловушках. О королевской семье Маретала.
Клэр Тремейн, как, впрочем, и он, наверняка сочла бы, что жизнь короля тоже может оказаться ловушкой.
Глава 7
Тюлени потрясающие, если, конечно, не обращать внимания на запах. Клэр достаточно часто бывала здесь, привыкла и не бежала от этой вони, но, глядя на реакцию Рауля, усмехнулась.
Животные обитали в скалистой бухте, слишком опасной, чтобы добираться туда вплавь или на лодке. Тюлени — в основном детеныши — буквально облепили скалы, нежась в лучах слабого послеполуденного солнца и плескаясь в море. Пара могучих крупных самцов расположилась на противоположных концах бухты, наблюдая за этим детским садом.
— Эти двое постоянно дерутся, считают себя самыми главными, и, пока они выясняют отношения, молодые самцы этим пользуются. Не всегда сила берет верх над смекалкой.
— Да что ты говоришь? — Рауль покачал головой и, морщась, пошел назад. — Лучше бы эти парни решили вопрос с канализацией.
— Наверное, их этот запах не раздражает. Не все же такие чувствительные, как бывшие солдаты. В следующий раз мы захватим освежитель воздуха. А пока иди и смотри.
Это было ее излюбленное место на острове. И излюбленное занятие. Молодые тюлени резвились, вылезали на берег и снова шлепались в воду, практикуясь в нырянии. Их лоснящиеся тела красиво просвечивали в прозрачной морской воде и блестели на берегу в лучах солнца. Больше всего Клэр нравилось смотреть на них со скалистого утеса, расположенного чуть дальше, там можно заглянуть в самую глубину бухты. Ей очень хотелось отвести Рауля туда, где она привыкла стоять, но что‑то ее остановило.
Клэр вдруг подумала про молодых самцов тюленей, которые, пользуясь тем, что старшие дерутся, покрывали самок и уходили. Мужчины ведут себя так же. Многие мужчины.
Однако Рауль не такой.
Или нет? Или он просто добрый? Или не пытается тащить ее туда, куда не собирается идти сам?
Она направилась к утесу, предоставив ему возможность самому пойти за ней. Что он, конечно, и сделал.
Несмотря на здравый смысл, в душе он такой же молодой самец, как другие. Хотя нет, не совсем. Он так похож на нее. Одинокий солдат, ребенок, выросший без родителей, смелый и мужественный. Ей захотелось погладить его по лицу.
— Что там происходит? — вдруг резко спросил Рауль. Это отвлекло внимание Клэр от мыслей о нем.
Все тюлени вдруг куда‑то исчезли. Вода в бухте сделалась гладкой, как зеркало. А потом они увидели, как на поверхности этого зеркала появилось ярко‑алое пятно. Под ним блеснуло что‑то большое серебристо‑серое. И исчезло.
Тюлени, сидевшие на скалах, замерли. Казалось, весь мир затаил дыхание.
— Акула. — Рауль сжал руку Клэр.
«Акула».
Клэр смотрела, как алое пятно расползается по поверхности воды, и думала о детеныше, чья жизнь оборвалась, едва успев начаться.
Вспомнив о Рауле, барахтавшемся в этой воде два дня назад, Клэр содрогнулась.
— Ты ведь не плаваешь, когда сидишь здесь одна? — спросил он как бы невзначай, и она тряхнула головой:
— Нет.
— Я имею в виду, в других местах этого острова.
— Только когда вытаскиваю из воды мокрых яхтсменов.
— Ты видела такое раньше?
— Я — да.
Конечно, она видела. Территории, где обитали тюлени, всегда служили кормовой базой для акул.
— Остров совсем небольшой. Значит, акулы здесь везде?
— Но, очевидно, не там, где ты упал за борт, — выпалила Клэр, стараясь говорить непринужденно.
— Но ты не знала?
— Нет, ваше величество. Моя лазанья наверняка уже готова. Не желаете вернуться домой и пообедать?
— Это стоит половину моего королевства. — Его голос дрожал от эмоций. — Моя жизнь. И ты полезла в эту воду ради меня?!
— Ты уже потратил половину своего королевства, когда разбил яхту приятеля и выпил вино Дона, так что, думаю, на мою долю осталось немного.
— Что бы там ни было, оно твое, Клэр.
— Нет, ваше величество. Брось, Рауль. Я могла бы сделать то же самое даже для Фелисити.
— Ты шутишь?
— Ну, возможно, я плыла бы не так быстро и не особенно расстроилась, если бы ей немного пообгрызли пальцы на ногах. Но я совершенно уверена, что сделала бы это даже для нее. Хотя и без особого удовольствия.
— Которое ты получила, спасая меня?
Она бросила на него долгий, укоризненный взгляд.
— Да. В твоем спасении у меня есть кое‑какие преимущества. Но об этом мы сейчас не будем. Ты провозгласил благоразумие, на том и остановимся. Домой, солдат, есть лазанью — и в постель. Каждый в свою.
Они съели лазанью и тарт татен, который получился совершенно замечательным. Потом посмотрели «Неспящие в Сиэтле» и «Аферу». Отличные фильмы, жаль только, что они не могли уделить им должного внимания. Правда, и выключать не стали.
В какой‑то момент просмотра они оказались на диване совсем рядом, что выглядело разумным решением, учитывая одно одеяло и возможность одновременно дотянуться до тарелки с печеньем.
Фильмы закончились, и они поставили документальную ленту о природе. Птицы Африки. Рауль думал, что вполне мог бы это не смотреть и пойти спать, но ему не хотелось идти первым. Клэр, похоже, думала так же.
Поэтому оба делали вид, что очень увлечены птицами. Клэр свернулась рядом, прислонившись к его плечу. Подбородок Рауля зарылся в ее кудри, рука как‑то сама собой обняла ее.
Будто так и надо.
Оставалось только одно — рассказать ей.
По воле случая он оказался с той, кого мог считать самой замечательной женщиной на свете. Хотя эта мысль казалась совершенно безумной. В мире наверняка существуют и другие замечательные женщины.
