— Тсс…
Эмили была рада, что он не стал ее слушать, потому что испытывала непреодолимое желание рассказать ему, как сильно соскучилась. Если она начнет предаваться такого рода откровениям, кто знает, чем это может закончиться? Поэтому она крепко поцеловала его, одновременно прикасаясь к его великолепному мускулистому телу, абсолютно совершенному, за исключением страшного шрама на спине, о котором он отказал ся говорить. Ее оргазм пришел быстро — мощный, интенсивный, завладевший ее телом настолько сильно, что она на мгновение почувствовала себя беспомощной. Неужели ее сдавленные стоны затронули что‑то в его душе? Он крепче ее обнял, зарылся лицом в ее волосы, а потом застонал от собственного пика удовольствия.
Должно быть, она заснула, потому что когда снова открыла глаза, то увидела ранние звезды, уже начавшие появляться на небе за незакрытыми ставнями окнами. Сонная, застрявшая в полумире между бодрствованием и сном, она размышляла о том, выйдет ли что‑то хорошее из их брака, смогут ли они забыть о прошлом и научиться любить друг друга.
— Ты не спишь? — прошептала Эмили.
— Уже нет. — Алех перевернулся на другой бок и внимательно посмотрел на нее.
Она уже была возбуждена и хотела большего, так сильно он на нее действовал. Она на него производила тот же самый эффект. Он провел пальцами по ее бледному и задрожавшему телу, отметив, как затвердели ее соски, когда он легонько провел ногтями по мягкому пушку волос у ее паха, а потом переместился туда головой.
— Алех? — Ее голос звучал невнятно, хотя она не пила ничего крепче воды на приеме.
— Я сейчас не в настроении разговаривать, — выдавил он.
Он нежно раздвинул ее бедра и начал ласкать ее своим языком и губами, медленно лизать ее влажные складки. Он провел кончиком языка по ее тугому бутону, наслаждаясь неповторимым вкусом и тем, как Эмили беспомощно вцепилась руками в усыпанное лепестками роз одеяло, когда он ускорил движение. И в момент тревожной ясности Алех понял, что делал это только с ней. Это был всего лишь один из тысячи способов, которыми они доставляли друг другу удовольствие без настоящего акта проникновения, когда она была юной. Воспоминания об этом не покидали его никогда, и мысль о том, чтобы так интимно прижаться губами к другой женщине, вызывала у него отвращение. Но даже этот простой факт сводил его с ума, потому что он видел в этом слабость и нежеланную зависимость от женщины, которая отвергла его. Он хотел перестать доставлять ей удовольствие, чтобы расстроить ее, но вместо этого обнаружил, что наслаждался ее вкусом. Мускус и мед, с болью подумал он и напрягся, когда она начала биться в конвульсиях наслаждения.
Рядом был еще один презерватив, но, хотя его член был тверд как камень и жаждал войти в нее, что‑то его удержало. Алех подождал, пока ее прерывистое дыхание станет спокойным. Ее веки дрогнули и открылись, как будто Эмили внезапно осознала, что он смотрел на нее. Он увидел тень неуверенности, промелькнувшую на ее лице и почему‑то доставившую ему удовольствие, когда он откинулся на кровать и небрежным движением руки указал на пульсирующую твердость в паху.
— Теперь ты, — тихо сказал он. — Твой ход.
Все еще ошеломленная после оргазма, Эмили вдруг ощутила настороженность из‑за его просьбы, хотя это было совершенно нелогично. В конце концов, она делала это много раз в прошлом — не только в конюшне, но и на зеленых пастбищах, где свежий аргентинский воздух помогал ей обрести чувство свободы. Но тогда они были близки. Алех был молодым и страстным — без всяких дурных предысторий или проблем, которые встали между ними как барьер. Внезапно она почувствовала застенчивость, но напомнила себе, что уже взрослая. А теперь еще и жена.
Поэтому Эмили сползла вниз по кровати и приблизила голову к его паху, едва проведя пальцами по его возбужденному члену и заметив инстинктивную дрожь, которая пробежала по его телу, когда она сделала это. Вверх‑вниз, ее большой и указательный пальцы двигались легкими как перышко движениями, и она наслаждалась ощущением его шелковой твердости. Она продолжала двигаться в этом ритме, пока не увидела, как его веки затрепетали, и, только когда убедилась, что Алех на нее не смотрел, наклонила к нему голову. Он застонал, когда она взяла его в рот, и она уже чувствовала липкую влагу на его кончике, когда начала сосать его.
— Эмили, — простонал он, запустив пальцы в ее волосы и выдернув из свадебного венка выбившуюся заколку.
Она танцевала языком, очерчивая мелкие узоры по его пульсирующей плоти, наслаждаясь тем, как он двигал тазом ей навстречу, словно безмолвно умоляя не прекращать. Эмили открыла рот шире, потому что он внезапно напрягся, и она почувствовала прилив триумфа, когда Алех кончил ей в рот. Она наслаждалась его соленым вкусом, а потом подняла голову и провела кончиком языка по губам, чтобы поймать каплю, которую, должно быть, пропустила. Встретила его пристальный взгляд, и в глубине его внезапно окаменевших глаз она прочла не удовлетворение, а темный гнев, которого никогда раньше не видела. Эмили растерянно моргнула, почувствовав себя не в своей тарелке.
— Тебе не понравилось?
— Не задавай неискренних вопросов. Ты отлично знаешь, что понравилось.
Ее замешательство усилилось.
— Тогда почему ты не улыбаешься?
— Потому что я кое о чем подумал. Хочешь узнать, о чем именно?
На самом деле она не хотела, потому что подозревала, что ей это не понравится. Но нельзя было просто закрыть уши руками, она ведь уже не ребенок.
— Продолжай, — тихо сказала она.
— Я и забыл, как хорошо ты это делаешь. Но когда ты лизала и сосала меня с таким мастерством, я не мог не задаться вопросом, скольким другим мужчинам ты делала точно так же.
Делала точно так же? Эмили отпрянула с негодованием.
— Ты спрашиваешь, со сколькими мужчинами я переспала?
Он на миг удивился ее откровенности, но быстро пришел в себя.
Его голос прозвучал резко.
— Именно об этом я и спрашиваю.
Эмили давно беспокоила собственная ложь, и сейчас выдалась прекрасная возможность сказать правду.
— Ни с одним, — отрезала она.
Он слегка изменил позу, его глаза сузились.
— Прошу прощения?
— Ни с одним, — повторила она. — Повторить по‑испански? Ты — единственный мужчина, с которым я занималась оральным сексом! Единственный мужчина, с которым я была близка! Единственный! Ты понимаешь? Я сказала тебе, что хочу заниматься сексом с другими мужчинами, потому что это был единственный способ гарантировать, что ты не будешь меня преследовать. Я знала, что тебе станет противно, и оказалась права. Но я сказала так, потому что думала, что так будет лучше для всех. Я не видела, что у нас есть будущее вместе, Алех.
Алех сел, его сердце бешено заколотилось, когда смысл ее слов дошел до его недоверчивых ушей. Она не спала ни с кем восемь лет? Неужели это правда? Он взглянул на нее. Ее щеки раскраснелись, длинные светлые волосы растрепались, губы распухли от его поцелуев. С одной стороны, он был рад, — конечно, рад — потому что мысль о том, что она так интимно прикасалась к другому мужчине, была подобна удару кинжала глубоко в сердце. Но, с другой стороны…
