Впрочем, Егор тоже не спешил. С той вспышки в релаксаторе и разговора после, мы не избегали друг друга, но и не спешили продолжить сближения. Главные слова уже были сказаны, дальше предстоял выбор – последовать им, или отказаться от этой затеи. Все-таки, как бы оно ни было, но прошло тринадцать лет, и от влюбленных мальчика и девочки мало что осталось. Память – она была самым крепким из звеньев цепи, соединявшей нас. Тогда нам было хорошо рядом, мы были юны и полны надежд. Сейчас стали взрослыми, обросли опытом, стали умней, но весь этот багаж давил на плечи, пригибая к земле. Слишком много всего было в жизни каждого за эти тринадцать лет. Такое множество событий, встреч, побед и разочарований. Было всё… Только не было нас. Меня у него, его у меня. И, несмотря на то, что внутри что-то еще теплилось, начинать путь навстречу друг другу заново было сложно. Так-то.
Словно почувствовав, что я думаю о нем, Егор обернулся и некоторое время смотрел на меня. Взгляд был, скорей, испытующим. Но вот губы его тронула улыбка, и я улыбнулась в ответ. Наверное, вышло неуверенно, потому что Брато нахмурился и поманил меня к себе. Отлепившись от переборки, я подошла и вложила ладонь в протянутую руку. Он притянул меня ближе, впрочем, ни усаживать на колени, ни обнимать не стал. Только чуть сильней сжал мою ладонь и скользнул большим пальцем по запястью.
- Как ты? – негромко спросил Егор.
- Хорошо, - ответила я, пожав в ответ его ладонь.
- Ничего не изменилось?
- Нет, - улыбнулась я. – Правда, всё хорошо.
Брато еще пару секунд всматривался мне в глаза, после кивнул и отпустил руку, возвращаясь к панели управления. Разрешение на посадку было, наконец, получено. Я не вернулась к переборке, осталась стоять рядом с его креслом, накрыла спинку ладонью и сама не заметила, как рука перебралась на плечо наемника. Поняла это только тогда, когда он потерся об нее щекой, не отвлекаясь от своего занятия. Я невольно улыбнулась и умиротворенно вздохнула.
Неожиданно на душе стало спокойно. Пусть так, пусть без прежнего бурления. Просто хорошо и уютно. Мне до крика не хватало этого ощущения. И вдруг пришла в голову аналогия с возвращением домой. Да, именно так. Словно я долго-долго блуждала по разным дорогам, искала лучшей доли, а оказалось, что всё самое лучшее ждало у родного порога.
- Всё хорошо, - шепотом повторила я, и ощущение легкости исчезло.
Не было всё хорошо. Не в возрождающейся близости с бывшим парнем, превратившимся в сильного мужчину. Нет. Нехорошо было со мной. Я солгала Егору. Сегодня, когда я проснулась и открыла глаза, целых пять минут не могла понять, где я нахожусь, и как сюда попала. Сидела на койке, вертела головой и чувствовала, как по спине бегают противные мурашки. Попыталась вспомнить, что со мной произошло, но обнаружила только черную дыру в голове. В панике искала последнее воспоминание, но так и не смогла его отыскать. Пустота. Абсолютная. Потом встала и прошлась по каюте на дрожащих ногах, вытирая со лба холодный пот. Это было страшно! По-настоящему, страшно. А затем всё прошло. Вот так вдруг, словно кто-то щелкнул перед моим носом пальцами, и я осознала себя.
Конечно, нужно было рассказать. Кто его знает, когда случится новый провал, и к чему он приведет. Но язык не поворачивался признать очередную свою уязвимость. Как там сказал Егор? Упертая дура? Да, наверное, это так. У меня характер отца, и сейчас он играл со мной не лучшую шутку. В конце концов, я решила, что расскажу о новом витке активности МП, если Лойфер Трамс не придумает, как уничтожить мерзкую дрянь. А пока я в себе, пусть у меня останется маленькая тайна. Не хочу, чтобы парни поджимали губы и снова думали, что я их головная боль, а Брато начал опекать, как калеку.
- До приземления три минуты, - сообщил Терри, и я отмерла.
- Наконец-то, - деловито констатировала я.
- Еще будет досмотр, Лисеныш, - ответил Егор. – Спешить некуда. Проглочу-ка я таблеточку от нервов. Совет для всех. Ильса, - он вывернул голову и посмотрел на меня, - у тебя там что-нибудь осталось?
- Так всё сложно? – с любопытством спросила я.
Терри и Ястреб одновременно закатили глаза. Иван как-то очень философски вздохнул и произнес:
- Мне тоже пилюльку, пожалуйста.
- Вы преувеличиваете, - не поверила я.
Мужчины переглянулись и молча протянули ко мне руки. Я покачала головой и с ворчанием закоренелого скареды достала из кармана бутылочку с препаратом:
- Попрошайки...
- Это, кстати, наши пилюльки, - заметил Терри.
- Кто присвоил, того и пилюльки, - парировала я.
- И нам с Ярым, - из-за спины высунулась рука Дэва. – Ярому две. В прошлый раз он чуть таможенника не сломал.
- Разорители, - припечатала я наемников с тонкой душевной организацией, раздала таблетки и спрятала бутылочку в карман.
Немного подумала и, на всякий случай, тоже сжевала спасительную пилюлю. Всё, к встрече с таможенной службой мы были готовы. И они грянули. Именно так – грянули. В борт замолотили сразу несколькими кулаками, не успел наш катер коснуться поверхности Ниреи. Егор с каменным выражением на лице открыл люк, и нутро маленького кораблика заполнилось суровыми дяденьками в красно-синей форме таможенного подразделения Планетарной Службы Ниреи.
Их было десять. Зачем так много, я поняла, когда нас расхватали поштучно на каждого таможенника, остальные четверо ринулись изучать внутренности катера. Один сразу направился к медотсеку.
- Требую без моего присутствия не начинать досмотр! – успел крикнуть Брато прежде, чем его развернули к переборке, ударили по ногам, вынуждая расставить их.
Егор послушно уложил ладони на стену и обернулся, отыскивая меня взглядом. Под ошеломительным напором ниреанца я уже приняла такую же позу, и меня деловито ощупывали, не особо заботясь о том, нравится ли мне, что таможенник уже по третьему разу пытается что-то найти в моей груди. Я отнеслась к делу философски, да и успокоительное уже успело начать действовать. И когда ладони ниреанца все-таки перебрались мне на спину, я попросила с кокетливой улыбкой:
- Почешите мне, пожалуйста, спинку.
- Где? – как-то даже и не отказал суровый таможенник.
- Под правой лопаткой.
- У вас там сыпь? – тут же заинтересовался служака.
Я удивленно обернулась и увидела, как Брато строит мне страшные рожи. Потом вспомнила допрос, учиненный планетарной службой, этого хватило, чтобы, наконец, понять – наемники не шутили.
- Как давно вы чувствуете зуд? – продолжал ниреанец, впрочем, услужливо почесав под лопаткой.
- Это мурашки, - попыталась отнекаться я. Кокетливо стрельнула глазками и уведомила таинственным полушепотом: – Вы так возбуждающе ощупывали мою грудь.
- Вы легко возбуждаетесь? – даже не думая снизить тон, задал неожиданный вопрос таможенник. И вот знаете, это была совсем не та заинтересованность, которую должен был вызвать мой ответ. И смущения в нем тоже не наблюдалось. – Это связано с каким-либо заболеванием? У вас психическое расстройство?
