Я хотела, чтобы он касался меня повсюду. Исследовал каждый сантиметр моего тела.
— Я схожу с ума, представляя, что должен сделать с тобой, — признался Герман, прижавшись ртом к мочке моего уха за мгновение до того, как я ощутила порхание его мягких губ на своей шее.
Тысяча чертей.
Ни один мужчина не говорил мне ничего подобного.
Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала.
ГЛАВА 5
Я сдерживала за плотно стиснутыми зубами крики восторга, растворяясь в огненных поцелуях Германа. Он прикладывался влажными губами к моему подбородку, мягко царапая щетиной мои скулы. Мы терялись в близости друг с другом, и это совершенно выбивало из колеи.
Когда Ермолов впервые прижался к моим губам, мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить равновесие, прежде чем я ответила на ласку мужчины и приоткрыла уста, плавно двигая ими напротив его порочного рта. Мои руки покоились на его бугристой груди, и, вау, я могла бы вечность трогать эти железные мышцы.
Герман был настолько хорош в поцелуях, что, казалось, он только этим и занимался — совершенствовал навыки любовника.
Я смутно осознавала, что руками Ермолов начал поднимать за край мою футболку все выше и выше по спине. Почему бы ему просто не сорвать ее с меня? Я хотела ощутить на своем обнаженном теле изголодавшийся взгляд Германа. Я хотела услышать его болезненный стон, животный рык. Ощутить то, как он сдерживается, чтобы не раздавить меня в жадных объятиях.
Ближе, ближе друг к другу.
Герман отстранился лишь тогда, когда поднял футболку до лопаток. Ему не требовалось разрешение, чтобы стянуть вещь через мою голову. Конечно же, я позволила. Взор брюнета скользнул по моей покрывшейся мурашками коже. Подушечками пальцев он аккуратно очертил ключицы, затем провел ладонями по груди, задев торчавшие соски.
— Красавица, — сказал Ермолов с тихим восхищением, любуясь тем, как мое тело отзывалось на его ласки.
О, нет.
Я больше этого не вынесу…
Без тени смущения наклонилась, чтобы притянуть мужчину обратно. Герман обхватил мое лицо ладонями, покусывая и оттягивая нижнюю губу, заставляя задыхаться. Он сделал шаг вперед, переложив руки с моих скул на бедра, маня к себе. Я застонала у его рта, почувствовав впившуюся во внутреннюю часть бедра эрекцию. Рефлекторно привстала на носочки и прижалась к стояку, спровоцировав у босса хриплое ругательство.
— Твою мать, Лера! Я собираюсь положить тебя на стол и трахать до тех пор, пока ты не взорвешься, — выдохнул мне в губы.
Мои глаза расширились в шоке от того, с какой грубостью он произнес это.
Но мне понравилось.
Я была готова биться в конвульсиях, лишь бы Герман не отдалялся, лишь бы продолжал посасывать мой язык. Только бы позволил мне ловить его учащенное и обжигающее дыхание, запутаться пальцами в лохматой шевелюре.
Ермолов что-то пробормотал на выдохе, практически сипя, и вплотную пододвинулся ко мне. Ртом припал к пульсирующей венке на моей шее, от чего я выгнулась ему навстречу. Брюнет сильнее сжал мои бедра, замерев в поцелуе на яремной впадинке. Сбитая с толку нарастающей истомой внизу живота, я улыбнулась, почувствовав, как Герман стояком потерся о мои трусики и вернулся к жарким, лишающим рассудка прикосновениям.
В любую секунду я могла лопнуть от напряжения.
Герман словно стискивал невидимую пружину во мне, становясь все ближе, воспламеняя изнутри и играя с моим языком. Доведенная до кипения, я вновь потянулась к нему, чтобы укусить за мочку уха и дорожкой коротких поцелуев спуститься по его щеке к губам, повторив за ним.
Полизывала, покусывала и посасывала.
Дразнила, изредка касаясь пальчиками его мускулистой груди, и возвращалась к тому, что впивалась ногтями в широкие, мощные плечи. Ерзала бедрами, задевая его достоинство. Пульсация возбужденного органа отчетливо проступала сквозь натянутую ткань брюк, заряжая меня неведомой смелостью.
Герман буркнул что-то вроде: «Издеваешься?», а вместо ответа я дерзко провела язычком по контуру его нижней губы. Под моей ладонью, покоившейся на грудной клетке мужчины, ощущались яростные толчки. Сердце Ермолова выбивало бешеный ритм, и осознание того, что это я довела его до пограничного состояния, невероятно опьяняло.
Моя вольность стала последней каплей и своеобразной точкой невозврата.
Герман резко подорвался с места и подхватил меня на руки, взяв за ягодицы, и уперся членом в промежность. Наградив меня властным взглядом, он обрушился с требовательным поцелуем на мой рот, выбив воздух из легких. Схватил за волосы, оттянув их назад, отчего я запрокинула голову со стоном.
Он развернулся, сделал пару шагов и опустил меня на прохладную поверхность кухонного островка. Прижался ко мне всем телом, заставив лечь полностью, и оставил несколько продолжительных поцелуев на моих губах. Отстранился, чтобы взглянуть сверху вниз, отмечая свое превосходство надо мной. Его кофейные глаза потемнели от похоти, и я не знала, какие мысли он скрывал за их непроницаемой чернотой.
Желание, подобно ударной волне, накрыло с головой.
Герман подтянул меня за лодыжки к своим бедрам и надавил на область моих трусиков, отличавшуюся супер влажностью. Его твердость давила между моих ног, и только одежда мешала нам по-настоящему чувствовать друг друга.
Я издала низкий стон, когда закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, фееричными импульсами проходящими через все тело.
— От тебя мне сносит крышу, Лера, — вымученно произнес Ермолов и руками мягко погладил грудь, нежно потянув и покрутив в пальцах чувствительную плоть сосков.
Я издала еще один стон. Удовольствие тесно переплелось с каждым сантиметром моего естества.
— Я мог бы слушать всю ночь напролет, как ты стонешь от наслаждения, — сказал Герман.
Его слова были такими похотливыми, жгучими. Звук вибрирующего густого голоса наполнял меня потребностью в том, чтобы вновь и вновь слышать различные непристойности.
— Ох, пожалуйста, — взмолилась я, всхлипнув.
Выгнулась в спине, подставляя свою грудь его большим ладоням, тем самым показывая, как сильно я жаждала его прикосновений.
— Пожалуйста, — прошептала снова.
Ермолов сложил губы в расчетливую улыбку, и я выдохнула с облегчением. Он внял моим просьбам. Он получал кайф, упивался тем фактом, что я просила о большем.
Когда его руки двинулись вниз по моему животу, замерев чуть ниже пупка, я пропустила полувсхлип-полустон и застыла в ожидании дальнейших действий мужчины. Он схватился за мои трусики по бокам, с беспощадной медлительностью стягивая их вниз по ногам. Именно в эти мгновения невыносимых острых мук я поняла, насколько хорошо этот человек обучен искусству обольщения.
