Я чувствовала холодное и бескрайнее ничто.
Словно кто-то разом стер эмоции.
Словно кто-то мигом отнял у меня возможность ощущать.
Беременность?
Выкидыш?
Это какая-то шутка?
Дерьмовая, крайне дерьмовая шутка.
Я смотрела на доктора немигающим взором. Не верила тому, что он сказал. К такому вообще можно быть подготовленной? Я понятия не имела, что была беременна… от Германа.
Я потеряла ребенка от человека, которого любила.
Почувствовала.
Я почувствовала огромную панику. Испуг утих, но тут же сменился болезненной грустью. Слезы навернулись на глаза и потоками заструились по щекам и дрожащему подбородку. Хотелось разодрать грудную клетку и вырвать сердце вместе с неописуемой болью от мысли, что мой ребенок умирал внутри меня.
Почему случился выкидыш?
Что же я сделала такого неосторожного?
Почему?
Почему?
Почему?
Будто из другого конца тоннеля я слышала слова Константина Валерьевича о том, что он сожалеет о моей потере. Он произносил что-то еще, и еще, и еще, не умолкал несколько минут, а может, и больше. Я пропускала все наставления и рекомендации, которые мужчина адресовал мне. В конце концов, он покинул палату и забрал с собой суету.
— Я…
Я открыла рот, издав короткий надрывный звук, и тут же сомкнула губы. Что бы ни собиралась сказать — есть ли в этом смысл? Если скажу, что мне жаль, и мне больно — что это изменит? Это вернет ребенка? Это вернет ту недостающую часть меня, которой я только что лишилась? И… о, клянусь, я знала всем своим естеством, что ничто в мире не закроет дыру внутри, не уничтожит зияющую пустоту.
Герман оставался совершенно неподвижным. Он пристально смотрел в окно палаты, с головой окунувшись в горе.
Наше с ним горе.
— Герман, — прошелестела на выдохе.
Ермолов дернул плечом и медленно обернулся в мою сторону.
В его взгляде, устремленном на меня, было столько вопросов и скорби.
— Мне жаль, — произнесла одними губами.
Втянула воздух и задержала дыхание.
У последствий должен быть ответный удар, и я, затаившись, ждала.
Ермолов фыркнул и начал говорить.
— Я думал, ты принимаешь противозачаточные средства, — бросил обвинительным тоном.
— Так и было. Я принимала. Видимо, что-то пошло не так… Я не знаю. Не знаю…
— Действительно? Возможно, все это время ты вынашивала план? — зарычал Герман, сердито прищурившись на меня.
— План? — непонимающе переспросила.
— Да. Хитрый план. Подобраться ко мне, втереться в доверие и залететь от меня. Родить ребенка от миллиардера? Это обеспечило бы тебе достойную старость, дорогуша!
У меня отвисла челюсть. Я сдерживалась от того, чтобы не заткнуть уши и не выкрикнуть Герману, что он свихнулся и несет полный бред!
Он серьезно спрашивал меня об этом прямо сейчас?!
— Ты… — я задыхалась, не в силах подобрать правильные слова, чтобы выразить обуявший гнев и унизительную обиду. — Ты соблазнил меня. ТЫ! Задурил мне голову… Был то ласковым, то безразличным… Ты свел меня с ума, Герман, чтоб тебя!
Моя грудь часто вздымалась и опускалась.
— Какой к черту план?! — я горько, истерически засмеялась. — Я не знала, что беременна. Я представить себе не могла, что все это время носила под сердцем ребенка! И ты на полном серьезе заявляешь мне, что я бы решилась целенаправленно забеременеть от тебя? Я, конечно, не сомневалась, что ты страдаешь манией величия, но… боже мой, насколько же извращено твое несоразмерное эго?!
Герман упрямо замотал головой, расхаживая из стороны в сторону.
— Как я вообще могу доверять тебе теперь?! — бросил в ответ, пропуская мимо ушей все сказанное мною.
Его поведение лишало дара речи.
— Если бы я знала, что все сложится вот так… Если бы у меня был шанс вернуться в прошлое, я бы выбрала никогда не встречаться с тобой, — с яростью и печалью изрекла я, вонзившись в несносного мужчину испепеляющим взором.
Надеюсь, эти слова сожрут его с потрохами.
Герман на мгновение остановился.
— Я не должен был нанимать тебя на работу, — он заскрипел зубами. — Нужно было скомкать и выбросить в мусорное ведро твое резюме. Ты — мой выбор, о котором я не перестану сожалеть.
Он развернулся и ушел.
Громкий звук закрывшейся двери разнесся по больничной палате, отскакивая эхом от стен и отдаваясь щемящей болью в сердце.
Я зарыдала навзрыд, плюхнувшись затылком на подушку.
Почему я связалась с этим человеком? Почему позволила ему овладеть моим телом и разумом? Почему подпустила так близко, что не заметила, как попросту растворилась в нем?
Это изначально было провалом. Фатальной ошибкой.
И вот я оказалась здесь. В больничной палате с разбитым вдребезги сердцем и знанием, что потеряла нашего ребенка.
* * *
Меня выписали на следующий день.
Я была удивлена неожиданным визитом Андрея пятничным утром.
— Тебя послал Герман Давидович? — догадалась я, садясь в постели.
— Да, Валерия Александровна, — подтвердил блондин.
Я хмыкнула.
Неужели ему не хватило смелости вернуться и посмотреть мне в лицо?
— Почему он не пришел? — я рисковала, задавая этот вопрос.
Начальник службы безопасности Ермолова выглядел немного озадаченным.
— Герман Давидович очень занят. Он так же просил передать свои извинения за то, что будет отсутствовать.
— Ну да, разумеется, — саркастично усмехнулась я, сползая с койки и ступая на прохладный пол.
— Я принес вам чистую одежду по просьбе шефа, — Андрей поставил на больничную кровать черную кожаную сумку.
— Спасибо, — поблагодарила я, бросив на молодого человека сочувственный взгляд.
— Это моя работа, — он пожал плечами.
— Ты не мог бы… э-э-эм, мне нужно одеться. Можешь выйти ненадолго?
— Герман Давидович приказал не отходить от вас.
По спине пробежала дрожь раздражения.
— Тогда отвернись, пожалуйста, чтобы я переоделась, — попросила я, стараясь сохранить вежливый тон.
— Конечно.
Андрей отвернулся к углу комнаты.
— Ты пойдешь за мной, даже если мне понадобится в туалет? — проворчала я, натягивая через голову чистую рубашку.
— Э-э-э… — он замялся.
