Я нахмурилась, наблюдая за тем, как Герман Давидович широкими шагами обошел кожаный диван в форме буквы Г и направился ко мне.
— Отвечай, Лера, — сказал он, сменив гнев на милость в голосе.
— Я была у врача.
— В субботу?
Возможно, я еще пообедала в кафе со своей однокурсницей. Впервые за сто с лишним лет.
— Я предупреждала вас, что сегодня днем меня не будет, — объяснила я. От волнения пересохло во рту.
— Мне позвонили, пока тебя не было, — Герман вновь насупился. Выражение на его лице выглядело мрачнее, чем когда-либо. — Твой отец.
— Папа? — я открыла рот в недоумении.
— Он в больнице, — медленно продолжил Ермолов.
— В… больнице? — повторила, подчеркивая слова.
— С ним все в порядке, но… — Герман Давидович осекся, оборвав фразу и поджав губы.
— Но — что? — я чуть не зарычала, зная, что мой непутевый отец обычно ничего хорошего не замышлял.
Что на этот раз, черт возьми?!
— Твой отец вел автомобиль в нетрезвом состоянии, — брюнет смотрел на меня с искренним сожалением, надтреснуто отвечая на вопрос.
— О боже, — я резко выдохнула.
Накрыла ладонью ледяной лоб. Появилось острое чувство, словно меня сильно ударили в грудь, выбив из легких весь воздух. Казалось, что вот-вот подо мной разверзнется земля, и я провалюсь в бездонную тьму.
Мой отец был никчемным пьяницей. После череды провальных попыток вернуться к нормальной жизни после смерти мамы он окончательно скатился на дно. Почти каждую ночь напивался до коматозного состояния, говоря и вытворяя ужасные, отвратительные вещи. Мне и всем, кто его окружал. Невзирая на то, что он совершенно выбился из колеи, этот человек продолжал оставаться моим отцом. Моей единственной семьей. Тем, что от нее осталось.
— Насколько все плохо? — спросила холодно.
— Мне не многое известно, — незамедлительно отозвался Герман. — Но… звучало так, как будто он находится под наблюдением полиции. Твой отец сейчас в отделении неотложной помощи.
Я прорычала ругательство себе под нос.
Он жив.
Жив. Это уже хорошо.
— Звонок поступил не так давно. Я уверен, что он по-прежнему в больнице, — поспешил добавить Ермолов.
Я подняла голову. Мы сцепились взглядами на несколько напряженных мгновений, пока я лихорадочно представляла в перспективе, насколько все дерьмово.
— Мне нужно уйти, — произнесла за мгновение до того, как развернулась и помчалась обратно к двери.
— Стой! — крикнул Ермолов.
— Что?! — я не ожидала, что закричу на него в ответ.
Остановилась, как вкопанная. Дышала тяжело и хрипло. Сжимала дрожащие пальцы в кулаки, стараясь изо всех сил не разрыдаться в голос. Я была напугана. Я была в ярости. На меня навалилось столько эмоций одновременно, что я буквально чувствовала, как они давят со всех сторон.
— Как ты доберешься до больницы? У тебя нет машины, — с нерушимым спокойствием подметил Герман, рассудительно проигнорировав то, как я сорвалась на него. И я была очень ему благодарна.
— На метро… или такси, — проведя пальцами по волосам, покачала головой.
— Это займет дольше времени.
— Я что-нибудь придумаю, — ответила, открывая входную дверь лофта.
Ермолов усмехнулся у меня за спиной.
— Я отвезу тебя.
— Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста. Я могу… — начала спорить.
— Я сказал, что отвезу тебя, — повторил громче и жестче, голосом источая огонь.
По моей спине пробежала дрожь.
— Спасибо, — промолвила тихонечко.
Я следовала за ним по пятам, пока он нажимал пальцем на кнопку вызова лифта. Мы ожидали в молчании, и как только со звяком колокольчика перед нами разъехались двери, проскользнули внутрь кабины.
Лифт повез нас вниз.
Я достала из кармана жакета смартфон с темным экраном — пришлось выключить его, когда была на приеме у врача, чтобы не отвлекаться, но забыла включить.
Знаю. Я не должна была использовать домашний номер Германа Давидович в качестве экстренного контакта. Но, технически, это был мой рабочий и второй домашний телефон, поскольку я жила в доме своего босса.
Лифт остановился на парковочном этаже под многоквартирным домом. Не говоря ни слова, Герма повел меня к машине, положив руку мне на поясницу. Я не очень разбиралась в автомобилях, но та, к которой мы подошли, выглядела как минимум на несколько миллионов.
Двухдверный черный спорткар марки «Мерседес» выделялся среди других машин представительского класса, заполнивших парковку.
— Ваша? — по-глупому уточнила я.
Герман открыл передо мной пассажирскую дверь.
— Одна из них, — мужчина пожал плечами.
— Ух-ты…
Я скользнула на сидение. Окинула впечатленным взглядом безупречно чистый салон, закусив губу. Оббежав машину, Герман сел на водительское сидение слева от меня. Двигатель замурлыкал, когда он повернул ключ зажигания в замке. Быстро сдал назад со своего места и выехал из подземного гаража.
Поездка до больницы была короткой, однако напряжение, которое я испытывала в присутствии Германа, смешанное с беспорядком из-за происшествия с отцом, заставило меня молиться, чтобы все закончилось в одно мгновение — особенно, когда брюнет повернулся, чтобы посмотреть на меня и спросить, почему я пошла к врачу сегодня днем.
— Эээ, — я замялась с ответом, смущенно глядя на Ермолова.
Может, он просто пытался быть вежливым и завязать разговор, чтобы отвлечь меня от плохих мыслей? Или думал, что обязан знать все подробности моей жизни?
Из того, что мне было известно о Германе Ермолове за то короткое время работы на него, касалось исключительно его предпочтений в сексе. Остальные аспекты своей жизни он держал подальше от меня.
— Конечно, ты можешь не отвечать, — Герман прочистил горло и перевел взгляд на дорогу перед собой.
— Я… проходила проверку, — нерешительно сказала я.
Он вновь посмотрел на меня, вопросительно приподняв бровь.
— У гинеколога, — мои щеки медленно начали гореть.
Глаза Германа вспыхнули.
— Ты… Беременна?
— Что?! Нет, нет, я не беременна! — спешно прояснила, задыхаясь от волнения. — Вам не о чем переживать. Я здорова. И ни капельки не беременна, — проклятье, мое лицо было таким горячим, что, если бы я прикоснулась к нему, то обожгла подушечки пальцев. — На приеме я обсуждала с врачом, какие противозачаточные могу принимать. Мы подбирали рецепт.
Герман кивнул и вновь сосредоточился на дороге.