Его решение застало меня врасплох.
Поначалу я была обескуражена идеей и рассчитывала, что Герман передумает. Но, увидев, с какой похотью он смотрел на меня, я поддалась искушению и не заметила, как сама втянулась в процесс. Возможно, я получила от этого гораздо больше наслаждения, чем Герман.
Если бы не охранники из службы безопасности Ермолова, которые то и дело слонялись по дому, я могла бы всерьез рассмотреть вопрос о смене рабочей униформы со свободной на ее полное отсутствие. Я бы убиралась в квартире Германа голышом. Исключительно для него.
Когда я закончила с уборкой-без-одежды, Ермолов отправился на встречу с деловым партнером. Нет. Он не рассказывал мне о многомиллионной сделке, которую планировал заключить. Я случайно подслушала, как Герман и глава его личной охраны, Андрей, обсуждали это. Я точно окажусь в беде, когда босс вернется домой и обнаружит, что еще одна брендовая вещь отныне непригодна из-за моего пренебрежения к чтению того, что пишут на ярлычках.
Я ждала возвращения Германа к ужину, однако мужчина появился на пороге лофта в районе трех часов дня. Недовольный и злой. Андрей молчаливо следовал за ним по пятам. Отхлебнув из кружки пару глотков свежезаваренного кофе, я наткнулась на Ермолова, когда он направлялся в сторону кухни.
— Лера, — насупившись, ослабил галстук на шее и расстегнул несколько верхних пуговиц черной рубашки. Даже не смотря на смертельную усталость, отразившуюся на его угрюмом лице, он выглядел очень сексуально. — Налей мне кофе.
— Вы не голодны? — уточнила я.
— Нет. Только кофе.
Я ощутила, как мое тело немедленно отреагировало на его присутствие, и была вынуждена прикусить нижнюю губу, чтобы не потерять самообладание. Разрываемая жутким любопытством, что же стряслось на деловой встрече, я взяла из верхнего кухонного шкафчика кружку и плеснула в нее горячую жидкость. Чайная ложка сахара. Без сливок.
Как мне рассказать ему об инциденте с брюками и не превратиться в горстку пепла от испепеляющего взгляда, которым Герман непременно меня вознаградит?
— Спасибо, — поблагодарил Ермолов, когда я поднесла ему напиток.
— Вы уверены, что не голодны? Я могу быстренько что-нибудь приготовить…
— Кажется, я выразился предельно ясно, — с раздражением рявкнул мужчина. — Что, по-твоему, могло изменить мое решение за пару минут?
Вот блин.
Он точно меня прибьет на месте, когда узнает.
— У меня еще есть дела по дому. Если что-нибудь понадобится…
Герман прервал мое боязливое бормотание резким кивком головы.
— Я позову.
Спустя час, когда я складывала чистую одежду босса в шкаф, он тихонечко вошел в спальню. Я заметила его присутствие неожиданно, обернувшись, чтобы отнести корзину с грязным бельем в ванную. Испорченные брюки Германа лежали на самой верхушке горки из одежды. Я замерла, будто пойманная с поличным на месте преступления. Хотя, так оно и было.
— Герман Давидович… — пряча горящие щеки, я неуклюже нагнулась за корзиной.
Он смотрел на меня так пристально, словно знал, что я что-то скрываю.
— В чем дело? — спросил с ноткой нетерпения в голосе.
— Ваши брюки… которые вы надевали… вчера вечером… — я ненавидела себя за тот бессвязный поток слов, из которого тщетно пыталась сконструировать достойное объяснение.
Клянусь, я услышала клацающий звук, с которым Герман стиснул зубы.
— Продолжай.
— Я…я не… я не прочла, что они предназначались только для сухой чистки, — наконец, произнесла со смесью страха и беспокойства.
Заметила, как взгляд Германа метнулся вниз, к корзине с бельем, которую я прижимала к груди, будто щит.
— Пожалуйста, простите. Мне очень жаль, — пробормотала я, почувствовав подступившую к горлу тошноту.
Ермолов шагнул вперед, и, ощутив в этом действии угрозу, я собрала все свое мужество, чтобы отступить. Его лицо исказилось от гнева, когда он пересек спальню, выхватил корзину из моих рук и вытащил оттуда брюки.
Он же не собирается меня бить?
— Мне, правда, жаль… — я почти всхлипнула, но осеклась, когда встретилась взглядом с ледяными карими глазами.
Брюнет ничего не говорил, что усугубляло ситуацию. Я услышала его тяжелый вздох и съежилась в ожидании. Не глядя на вещь, Герман швырнул ее обратно к куче грязной одежды. Вид пришедших в движение желвак лишил меня дара речи. Я поджала рот, опасаясь расстроить его еще больше, если продолжу извиняться. Возможно, терпеливое молчание спасет меня от потери работы.
О, Герман пребывал в исступленной ярости. Не передать словами, как сильно мне хотелось исчезнуть и оказаться на другом конце планеты, как можно дальше от озлобленного миллиардера, чтобы не попасть под горячую руку.
— Я должен наказать тебя, Лера. Прямо сейчас, — наконец, изрек Ермолов темным и хриплым голосом.
Я поперхнулась шоком.
— Наказать меня?
— Да. Тебя когда-нибудь наказывали? — процедил сквозь стиснутые зубы, глядя на меня глазами, в которых плясали адские огоньки.
Что конкретно он подразумевал под наказанием?
— Я не понимаю, ч-что вы имеется в виду, — запинаясь, ответила я.
Накажет тем, что вычтет из моей зарплаты стоимость брюк? Или тем, что нагрузит меня дополнительной работой по дому? Уволит, в конце концов? Больше всего я опасалась именно последнего варианта.
Взглядом Герман прожигал меня насквозь, и я могла поклясться, что его мысли проносились в голове с ураганной скоростью — размышления на тему его непревзойденного гнева из-за испорченной одежды и того, каким образом он собирался наказать меня.
— Простите, — я не нашла ничего более разумного, кроме как прошептать очередное раскаяние, низко склонив голову.
— Подойди, — выдал суровым тоном и, развернувшись, направился к кровати.
Я не знала, правильно будет идти за ним, или нужно все бросить и бежать, бежать отсюда со всех ног.
Неведение пугало до чертиков.
— Подойди, Лера, — с нажимом повторил Герман, лишь подчеркнув, что спорить и пытаться выяснить детали возмездия бесполезно.
Поставив на пол корзину с бельем, я осторожно приблизилась к мужчине.
— Хорошо, — промычал, оглядев меня с головы до ног.
Я стояла перед ним, опустив руки и нервно переминаясь с ноги на ногу.
— Раздевайся.
Четкое указание действий вывело меня из состояния тревожного ожидания.
— Прошу прощения? — переспросила я. Смятение охватило меня диким огнем.
— Снимай. Свою. Одежду, — четко выговорил он. Слова слетали с его языка с явной враждебностью.
Сценарий мести Германа заключался в том, чтобы уничтожить и мою одежду тоже?
