– Вам виднее, – уклончиво отвечаю я.
– Но вот что интересно, – продолжает Игумнов. – В конце пресс-конференции я был уверен, что Ш. больше нет. Я имею в виду, что его больше нет в литературе. Ничего подобного! Рейтинг книг Ш. стремительно взлетел в той же примерно пропорции, как и рейтинг романов Иноземцева. Вот что значит публичный скандал! Они оба оказались в выигрыше. Фильм по роману Иноземцева на днях поступит в отечественный прокат, и прокатчики заранее прогнозируют ему самые высокие сборы. Но и Ш. купается в славе, хотя и весьма сомнительной. Это, конечно, ненадолго, но это – так!
– Очень поучительная история, – говорю. – Зачем вызывали, Вячеслав Олегович? Ведь не сигары же курить?
И тут по лицу Игумнова замечаю, что он принял для себя какое-то очень важное решение. Он подвигает ко мне через стол картонную папку, завязанную простыми тесемками…
– Что это?
– Продолжение романа Иноземцева «Любовное чтиво», – говорит он. – По первой части снят тот самый фильм, а это – вторая часть. Продюсером фильма выступила племянница Варшавского Виктория Иноземцева, она же бывшая жена сына Иноземцева, она же продюсер Иноземцева и она же новая супруга Иноземцева…
– Как это нас касается?
– А касается нас то, что я провел переговоры с Викторией и выкупил у нее за огромные, между прочим, деньги эксклюзивное право на издание всех новых книг Иноземцева.
– Выгодная сделка? – спрашиваю я.
– Пока не знаю, – говорит Игумнов. – Тут многое зависит от тебя, малыш…
У меня кружится голова. Я знаю, о чем речь. И мне заранее становится тошно.
– Вячеслав Олегович… Дело в том, что я… знаком с вашим другом. И я… читал роман «Любовное чтиво».
– Это невозможно, – говорит Игумнов, – он же еще не издан. Фильм вышел, а книга еще нет – права у Виктории, а она придерживает публикацию романа до выхода фильма.
– Рукопись романа лежит в верхнем ящике моего письменного стола, – признаюсь я. – И лежит уже два года.
Игумнов встает и начинает нервно ходить по кабинету.
– Вот как! – восклицает он. – Прекрасно! Значит, я не ошибся в тебе, малыш! Я чувствовал, чувствовал, что ты не такой простой парень, каким пытаешься казаться! Ну что ж, тогда – все карты на стол! Ты понимаешь, к чему я клоню?
– Вы клоните к тому, чтобы сделать из меня второго Ш. Но – я с этим не согласен. Я вам не негр!
Игумнов смеется.
– Ты будешь не простым негром, малыш. Ты будешь эксклюзивным негром.
– Негром-альбиносом?
– Это ты сказал.
– Нет, увольте! – говорю я. – Все, кто имел дело с Иноземцевым, становились несчастными людьми. И я не стану губить свою душу вашей дьявольской сделкой.
– Фу, как пафосно! – говорит Игумнов и морщится. – Не разочаровывай меня, малыш!
– Я вам не малыш!
– Я слышал, у тебя финансовые проблемы намечаются? Что, нахватал кредитов сгоряча?
– Это не ваше дело.
– Ой ли! А если так?
Игумнов берет лист бумаги и рисует там семизначное число.
У меня еще сильнее кружится голова. Глядя на эти нолики, я понимаю, что мои финансовые проблемы они решают, и решают надолго.
– Так как? – ухмыляется Игумнов. – Ты поторопись! Ш. тоже долго думал. Так долго, что я уже хотел нанять другого негра.
– Господи, – говорю, – отпустите! Зачем я вам сдался? Я ведь никому не известный начинающий писатель…
– Все мы когда-то начинали… – вздыхает Игумнов и пририсовывает еще один ноль. – Но если ты думаешь, малыш, что я буду рисовать их бесконечно, ты ошибаешься. Это был последний ноль.
– Вы думаете, я с этим справлюсь? – обреченно спрашиваю я. – А вдруг я вас подведу?
Он приближается ко мне и нежно треплет меня ладонью по щеке.
– Ты справишься. Я верю в тебя, малыш!
Я уже собираюсь уходить, когда Игумнов жестом останавливает меня, открывает ящик стола и достает оттуда швейцарский нож с алюминиевой рукоятью.
– Держи…
– Что это?
– Не прикидывайся, что не знаешь.
– Вы же подарили его Иноземцеву.
– Подарил… А Иноземцев вернул мне его вместе с рукописью последнего романа. Вернее – предпоследнего.
– Зачем?
– Иноземцев сказал, что все вспомнил и больше не нуждается в подсказках. Занятная вещь, не так ли?
– Кто же его все-таки украл тогда?
– Ты еще не понял? Да не было никакого ножа. Это была единственная история, которую Иноземцев полностью придумал в первом романе. Единственная история, на которую хватило его бедной фантазии. И это был лучший сюжет его книги.
– Тогда этот нож откуда взялся? Вы его специально купили? С намеком?
– Сюжет со швейцарским ножом один только и заинтересовал Ш. С этой отправной точки он и начал создавать нового Иноземцева. Теперь твоя очередь!
Возвращаюсь в свой кабинет и открываю папку. С первых же страниц понимаю, что задача передо мной стоит куда более сложная, чем та, что стояла перед бедным Ш.
В дом на Беверли-Хиллз я влюбился с первого взгляда и снял его как убежище, куда можно иногда сбегать из семьи, но затем переселился сюда надолго, если не навсегда.
Пропускаю несколько страниц.
Толстенькая Джинна танцует перед зеркалом с закрытыми глазами в короткой майке и трусиках. Оригинально: танцевать перед зеркалом с закрытыми глазами!
Пропускаю несколько страниц.
Сегодня Джинна притащила в мой дом добермана, у которого не хватает правой передней лапы.
Господи! Во что я ввязался! Теперь мне предстоит создать нового Иноземцева из старого романа Ш.
Это называется – приготовить новое блюдо по старому рецепту. Тень Варшавского витает надо мной.
В этот вечер я напился в хлам, поругался с женой и отправился в парк. Как назло, на дорожке мне встретились Тамара с Марусей и Лизой. Собачка завизжала, бросилась ко мне и стала проситься на руки. Я поднял ее, и она облизала мне все лицо.
– Иннокентий сегодня прислал электронное письмо, – неожиданно разоткровенничалась со мной Тамара. – Почему-то мне кажется, что он несчастен с этой Викой.
– Не хочу вас расстраивать, – говорю я, – но вы ошибаетесь. Ваш муж принадлежит к редкой породе абсолютно счастливых людей. Такие люди идут по жизни, убивая вокруг себя все живое и не слыша ничьих воплей. Они слышат только божественную музыку и уверены, что это боги поют им гимны. Но беда в том, что у них нет музыкального слуха. Тамара, ответьте мне на один вопрос: за что четыре умные, красивые женщины любят этого человека? В чем его секрет? В чем?
