А потом вздохнула поглубже – и отключила голограмму.
35
При виде меня Куна вытаращил глаза и буквально остолбенел. А через секунду оскалил зубы и попятился:
– Что это?! Что это такое?!
– Я никогда не была Аланик, – сказала я. – Она потерпела крушение на моей планете, и я заняла ее место. – С этими словами я протянула ему руку. – Меня зовут Спенса. Вы сказали, что ждете, когда сможете с миром протянуть руку человеку. Ну… вот я здесь.
Это была самая безумная из всех моих выходок. Честно говоря, я и сама не могла бы объяснить, почему это сделала. Я просто поняла, что нельзя всегда полагаться на интуицию, когда речь идет об инопланетянах – их привычки, выражения их лиц и поведение не соответствовали моим ожиданиям.
Хотя это было нечто другое. Я не то чтобы интуитивно отреагировала на какие-то действия инопланетянина. Это был выбор. Если существовал хоть небольшой шанс того, что Куна говорил искренне, это могло означать конец войны. А значит – безопасность для моего народа.
Не знаю, поступили бы так герои Бабулиных историй. Но я поступила именно так. Здесь и сейчас. Понимая, чем рискую, но надеясь на лучшее.
Куна принял мою руку, хотя и отклонился при этом назад. Казалось, на каком-то подсознательном уровне ему ужасно не хотелось прикасаться ко мне. И все-таки он заставил себя это сделать. Даже несмотря на то что он использовал термин «„меньшие“ расы», я верила, что он искренне старается.
Он внимательно всмотрелся в мое лицо, все еще не отпуская мою руку:
– Но как? Я не понимаю.
– Голограмма, – сказала я. – В моем браслете портативный голографический проектор.
– У нас нет технологии, позволяющей создать такой маленький проектор! – воскликнул Куна. – Но ходили слухи, что… люди применяли ее во время Первой войны. Когда заключили союз с призраками. Поразительно! А как же те сообщения с родной планеты Аланик… Им известно о вас?
– Я сказала им, но не знаю, поверили ли они мне. Я просто пыталась выиграть время.
– Поразительно, – повторил Куна. – Только ни в коем случае не показывайтесь никому больше! Это будет катастрофа! – Он отнял свою руку и, вроде бы бессознательно, вытер ее об одежду.
Я постаралась не обижаться.
– Вы с той планеты, укрытой панцирем? – спросил Куна. – С оборонительными платформами?
– Россыпь, – сказала я. – Да.
– Я сражался за вас до хрипоты, – сказал Куна. – На закрытых заседаниях сената, когда шли споры о вашем уничтожении. Поверить не могу… Вы стоите здесь и разговариваете со мной! Поразительно! Вы пробыли на Звездовиде несколько недель! А вы… э-э… никого не убили? Ну, в смысле, случайно.
– Нет, – ответила я. – На самом деле мы не такие. Большая часть моего времени здесь занята тем, что я пытаюсь выяснить, какую из семнадцати уборных мне надо использовать. Знаете, насколько это затруднительно, когда нет никаких инструкций?
Куна вытянул губы в линию, я улыбнулась в ответ.
– Поистине захватывающее зрелище, – проговорил он, обходя вокруг меня. – Все эти годы мы наблюдали за вами, но так мало о вас знаем! Понимаете, платформы создают помехи. И все-таки… мы загнали вас практически в каменный век, и менее чем за столетие у вас снова есть гипердвигатели! Я даже не знаю, что я должен чувствовать – восхищение или страх.
– Давайте пока выберем нечто среднее, – предложила я и коснулась браслета, снова принимая облик Аланик. – Куна, Винзик более безумен, чем вы думаете. Брейд кое-что рассказала мне о его планах. Он хочет завербовать Аланик в какую-то свою тайную группу цитоников. Думает, что сможет с их помощью контролировать делверов.
– Вы наверняка преувеличиваете, – сказал Куна. – Разработанная нами программа подразумевает использование оружия для отвлечения делверов. Наши исследования доказывают, что если делвер слишком долго находится в нашей реальности, не поглощая планет, он постепенно истаивает. Мы намерены не столько контролировать их, сколько отвлекать от населенных центров достаточно надолго, чтобы они покинули нас.
– Ладно, но это еще не всё, – сказала я. – Вы не единственный, кого беспокоит, что Верховенство потеряет свою власть, как только откроется правда о слизнях-гипердвигателях. Винзик планирует использовать угрозу нападения делвера для того, чтобы держать всех в узде.
Куна оскалил зубы.
– Если это правда, – сказал он, – тогда у меня будет еще больше работы. Но вы не волнуйтесь. Наша программа сейчас только на начальном этапе. Я все обязательно выясню и заставлю Винзика поумерить свои политические амбиции. Он еще не настолько могуществен, чтобы его нельзя было остановить.
– Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы «скверна человеческая» отступила.
– Я не могу позволить вам забрать этот дрон.
– Тогда хотя бы верните мне модуль датчиков, который я на него установила, – попросила я. – Он нужен моему кораблю. – Я посмотрела на Куну. – Пожалуйста, Куна, отпустите меня. Я полечу обратно на Россыпь и объясню своему народу, что среди креллов есть тот, кто хочет говорить о мире. Думаю, они прислушаются. А что будет с влиянием Винзика, если его департамент внезапно окажется не нужен? Что, если скверна человеческая из врага превратится в союзника Верховенства?
– О, такое случится не скоро, – ответил Куна. – Но… да, я могу себе это представить. Значит, мы с вами договорились. – Он немного поколебался, а потом снова протянул мне руку. – Или, так сказать, достигли предварительного соглашения.
Я пожала его руку. А потом растянула губы в линию. Куна в свою очередь улыбнулся. Ну вроде как. Во всяком случае, очень старался.
Я сняла с дрона модуль датчиков и проектор и убрала их в карманы летного костюма, а сам дрон оставила в рюкзаке. Куна провел меня к выходу, а я старалась не думать о несчастном изгнанном бурле. Я не могла позволить себе чувствовать ответственность за то, что с ним случилось. Мне нужно было просто выполнить свою задачу.
Что произойдет, если мы действительно заключим мир? Будет ли это означать, что истребители нам больше не понадобятся? В это было трудно поверить, да и делверы ведь никуда не делись, правда? Битвы еще будут. Битвы будут всегда.
И все-таки мне казалось странным, что из всех людей именно я сделала первый шаг к миру.
– Я могу отвезти вас к вашему посольству на шаттле, – сказал Куна, выходя вместе со мной на улицу. – Потом оформлю нужные документы, где будет говориться, что «Аланик» возвращается к своему народу. Не знаю, что у нас после этого получится, но…
Куна умолк на полуслове, когда над нами пронесся военный шаттл – такой же, как тот, в котором мы прилетели сюда – и с глухим стуком приземлился прямо на траву, проигнорировав расположенную чуть дальше стартовую площадку. Дверь распахнулась, но внутри никого не было видно.
Я тут же почувствовала запах корицы.
