Еще послушала горловое пение семьи музыкантов Эмиля и Радмилы. Очень легло это на настроение, тем более что и рассказывали они об обычаях, инструментах, костюмах, о священном отношении к земле, горам, огню, небу, родине, которая для них священна не на словах. Это чувствуется в каждом слове и дыхании, важно для них, не безразлично. Эмиль – сам автор многих песен и собиратель древних народных сказаний. Сын сказителя. А это редкие люди, осталось таких очень мало. Ведь исполнение народного эпоса – особый вид искусства, который исследуют даже ученые. Самые короткие такие сказания длятся по 2 часа без перерыва, а самые длинные – до 7 суток (!!!). И важно не исказить ни одного слова, все точно по тексту. Одну песню предложили спеть всем вместе. Об Алтае, небе, родной земле. По-моему, получилось.
Из Каракольской долины тронулись в село Алтайское Алтайского района Алтайского края. По дороге реки с мужскими именами – Усов, Березов. Все поля в желтой сурепке. По дороге подпростудилась, как тут это принято говорить, и попросила у местной хозяйки, куда приехали, чая с травами.
– Подстыла? Аааа, щас подлечим. Пойдем.
И повела меня на пригорок у дома, где росло лекарство.
– Я сроду таблеток не пью, все целебное под ногами, смотри сама. Вот адонис, вон то жабрей, а там морковник. Еще бадана тебе нарву, он быстро на ноги поставит! Вскочишь и побежишь! Не догнать будет! Можно и бороду в твоем случае. Вон, вишь, с веток свешивается, – хозяйка показала на длинные серебристые патлы, которые свешивались со старой елки, доставая до земли, и действительно были похожи на бороду старого лешего. Чем таблетками травиться, вишь, заварил, выпил, голова очистится, ноги сами понесут. Земля ж просто абы что не родит, все пользу и смысл имеет, просто знать надо, приглядываться, прислушиваться. Но начинать, говорю тебе, каждый день надо с воды – 4 стакана, слышь, пока в горле не забулькает! Все плохое и выходит! Щас настой соберу, а ты пока листок пожуй, на.
Она наклонилась к какому-то кустику – к примуле, насколько я поняла – и сорвала парочку листов.
– Скоро володушка пойдет, потом таволга. А вот и манжетка, старообрядники ее недужной травой называли, от всех недугов она. Да ты листья-то жуй, жуй, скоро получшает! А потом, слышь, часов в пять к речке спустись, вздохни. Глубоко-глубоко! Гляди, тут мы на горке живем, и все травяные ароматы к вечеру сверху к реке спускаются. А ты постой около речки и подыши воздухом этим, ароматы через тебя к реке и пойдут! Не страшись, коль ботало услышишь, колоколец, иначе, то коровки на водопой отправились. А пожелаешь, залезь на горку, – хозяйка махнула рукой на самую вершину, – полюбуйся там. Эти два придурка, бля, Наполеон и Гитлер, хотели Россию до краев завоевать, так вглядись повнимательней, краев-то у России и нету…
А к вечеру и вправду похорошело после травок этих, ломота, как и было сказано, ушла в речку через травяные запахи, нос подсох и голова прояснилась, вот ведь чудеса.
– Ну, поздоровела, мил моя? Чем теперь порадовать? Самогон, медовуха или снова самогон? У меня такая последовательность! Могу и наиборот! Налью, сколь скажешь, да еще добавлю от души! Не всё ж листья жевать! У меня и свиридовка, и дубровка есть! Всё фамильное – наливайка от Свиридовых, да от Дубровых!! А еще хорошо б в баню тебе, чтоб наши успехи закрепить!
Всю жизнь, когда меня посылали в баню, – и в прямом, и в переносном смысле, – я всегда отказывалась. В детстве был неудачный опыт: мы с родителями ездили по Карелии, и в какой-то деревне специально для нас предложили затопить баньку по-черному. Мама ни разу в такой не парилась и от любопытства согласилась.
Помню черный, в саже, низкий потолок, по которому взрослые шаркали головами, скудный пар тонкой струйкой откуда-то сбоку, холодный и грязный пол, зябкость и огромные мурашки по всему телу. Потом слегла надолго с ангиной и температурой, испортила всю поездку. А детские впечатления, сами знаете, дело такое… И с тех пор нет и нет, ни в сауну, ни в турецкую, ни в русскую баню не хожу, все черный потолок мерещится, только под душ отмываться от детских впечатлений.
А тут на Алтае – рррраз, и сподобилась! Объяснили все подробно что да как, рассказали по-хорошему, с деталями, я и пошла-пошла своими ногами!
И правда, прогрелась вся насквозь, веником духмяным навздымалась, можжевеловыми запахами пропиталась, красота!
Очень нравится мне местный алтайский говор, вроде один русский язык, но есть какие-то местные словечки и милые интонации, цепляющие слух.
Спросила у хозяйкиного мужа, тутошнего, прокопченного солнцем мужичка, что особенно любят есть на Алтае.
– А чего спрашиваш? Подбаиваешься, что мы тут голодуем? Всё хорошо у нас, не бось! Хариуса и тайменя в горных речках помаленьку берем, чистая рыба, без червей, ее солькой подприсыпешь и в рот! Вода холодная, ни один червь не выживет. Дичи полно, косули, маралы опять же, медведи, кабаны. Ну а дома-то шти на бураках, картошки-то раньше не было, пироги с щавелем, чай на корнях и травах, это ты испробовала… И не только чай-то травяной, еще и банька на травах, пару поднапустили, веничком хорошенько набздавали, тело всё расшаперилось и снова живой! Ты ж уже попользовала баню-то! Есть и староверские рецепты, знаю такое, окрошку иху уважаю – на квасу, с квашеной капустой да всякой всякотой. Это окрошка чисто ранишная, старинная еще, от похмелья наутро самое оно, так-то мы ее не каждый день готовим…
Вот я и слушала эту почти песню, особо в суть-то не вникая, а просто удивляясь настоящести и чистоте языка, не отравленного модными «пофоткаемся», «пока-пока», «трындец» и сами добавляйте любимое. Да и люди здесь такие же, неотравленные, улыбчатые, основательные, спокойно радующиеся дню, почитающие родителей и живущие среди кедров.
Вот така всяка всякота в наше туевое время. (Туевое – от слова «туя». А вы что подумали?)
Рецепт староверской окрошки-то я подвыспросила, получайте!
Окрошка староверская – капустка квашена, отжата, рублена и присыпана сахарком, лук нашинкованный зеленый, редиска мелко-мелко, огурчик соленый или свежий шинкованный, мед опять же для сладкости, пару ложек, как нравится, горчицу можно маленько и сольку. Дать постоять чуток, чтоб капустка сок пустила, и заливаем квасом, лучше своим. Отак от!
А еще местная икра кабачковая мне понравилась. Проходили мимо какого-то дома, там хозяин у казана во дворе орудовал.
– Михалыч, здорова, ты чего там шуруешь? – спросил наш провожатый.
