Вау! Вот это мужчина… Если бы Надира, как я, была в Системе, он бы пошёл за ней, разделил бы с ней вечность, уверена.
– А если усыновить сироту? Или, например, если бы наследником мог стать внук, а не сын?
О детях в этой жизни я не задумывалась. Тенер, мне кажется, будет хорошим отцом. Так почему бы и нет? Расставаться с детьми мне, как ни странно, легче, чем с условными ровесниками. Родители уходят, а дети продолжают жить – это естественный ход вещей в природе. И дочку, и внучку я выучила всему, чему могла, и выпустила их во взрослую жизнь. Счастливого им полёта. А вот мужья, друзья, соратники… Может, моя беда в том, что я подсознательно жду романтичного «долго и счастливо вместе навсегда», но они уходят, а я лишь меняю оболочки и с каждым из них прощаюсь навсегда.
Хватит! Ещё разреветься не хватало. Я сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас.
Отец сидит рядом, обнимает. Разговаривает со мной как с равной.
– Можно усыновить, но как-то это неправильно, не находишь? Взять ребёнка, чтобы использовать в семейных разборках.
– Пап, так, как ты говоришь, конечно, неправильно. Я немного не о том. Я видела рикш. Разве они от хорошей жизни в повозки впрягаются? Для ребёнка из бедной семьи усыновление станет началом новой, благополучной жизни. Я уверена, что постепенно ты забудешь, что кровного родства нет.
– Может быть, но я не хочу так, к тому же, не забывай, Тасин сможет оспорить наследство через суд, у него, как у Ламбрина по крови, будет преимущество. Да и не хотелось бы, чтобы однажды с мальчиком произошёл несчастный случай. Я больше не питаю иллюзий.
– Внук?
– Или внучка. Полагаю, император не откажет и позволит дать ей двойную фамилию, и тогда останется найти ей мужа, который согласится перейти в наш род.
– Во-от, – улыбаюсь я. – Кстати, папа, насколько я успела понять, тётя растрачивала общий фонд на дорогие ткани, украшения, закупила хрусталь.
– И?
– Я выхожу замуж в императорскую семью. Я не могу войти в дом его высочества с пустыми руками. Так почему бы не забрать прикарманенную роскошь в качестве моего приданого? Господин Енц всё до последней головки подсчитает.
– Хорошо, сделаем, как ты скажешь, Нишаль.
Я обнимаю отца, прижимаюсь крепче и ловлю себя на том, что делаю это не из расчёта, а совершенно искренне.
Глава 27
Дни бегут, похожие и в то же время совершенно не похожие друг на друга.
Дома ложный мир. Дядюшка против отца всё равно что котёнок против матёрого льва, даже пикнуть боится. Да и зачем огрызаться, когда достаточно подождать? Однажды лев состарится. Тётушка заперлась у себя, Тиана и вовсе носа из своих комнат не показывает. Господин Енц завершает подсчёты, он дотошно поднял учётные книги больше, чем за десять лет. Если совсем точно, то за точку отсчёта он выбрал печальную, но героическую гибель Надиры, именно тогда отец оставил Нишаль в спокойной столице и не повёз в Самск, прежде всего боясь, что город захлестнёт война.
Каждый день мы с папой куда-нибудь выбираемся: в город на поиски лучшей кондитерской, за город в храм, знаменитый своими садами, в чайную с отдельными кабинетами, полукругом нависающими над сценой, с которой выступают музыканты, певцы и, реже, танцоры.
Тенер больше не приглашал меня на свидание, и заработал в моих глаза ещё один жирный плюс. Папе придётся вернуться в Самск, каждая минута с ним дорога. С Тенером у нас впереди целая жизнь.
Его высочество появился лишь один раз. На следующий после приезда день отец посетил дворец, чтобы отчитаться перед императором, а ещё через день прибыл Тенер. Ненадолго, выразил отцу почтение, как зять будущему тестю, передал для меня коробку с подарками и попрощался. В коробке оказались свежие экзотические фрукты. Отец, в отличии от меня, разбирающийся в ценах, удивлённо цыкнул.
Один раз ночью я сбегаю. А как иначе встретиться с господином Пландиком? Папа бы вряд ли сумел оценить «смелые» альбомы моего авторства, да и интерес к книгам о магии будет непросто объяснить.
Той же ночью, но уже не в образе художника, а под личиной Странника я навещаю министра юстиции. Хотела проведать пациента, но выяснилось, что министр отправил сына в один из храмов, как я и советовала, с повышенным магическим фоном.
По вечерам я читаю…
Время до фестиваля Света пролетает незаметно, о нём напоминает вестник, доставивший именные приглашения во дворец – на отца и на меня.
На дядю – нет.
– Пропустить не получится? – верчу я карточку в руках и выразительно морщу нос.
– Нишаль, ты же сама знаешь, – смеётся папа.
– Угу, знаю.
Моё нежелание идти его забавляет, а вот я серьёзна. Хорошо помню, чем закончился банкет императрицы, и вряд ли в этот раз удастся избежать проблем.
Словно отвечая на мои мысли, входит Ата, держа в руках плотный конверт.
– Господин, юная госпожа, письмо от его высочества старшего принца юной госпоже.
Ох, Ата… Вроде бы неглупая, но зачем же про письмо при отце говорить? Мне теперь придётся показать, так принято. Или слуга, доставивший конверт, намекнул, что в письме нет ничего особенного?
– Для Нишаль? – удивляется папа.
Невестам пишут редко, если есть дело, то обращаются к отцу или главе семьи.
– Тенер хорошо ко мне относится.
– Кхм, – мою манеру называть принца по имени папа не одобряет, но своё мнение не навязывает. – Да, его высочество во всех отношениях достойный мужчина, ему я доверию тебя со спокойным сердцем.
Отец был против брака Нишаль с Каланом, но Нишаль, наслушавшись Тиану, просила…
Я вскрываю конверт и, не читая, передаю письмо отцу. А что делать? Шокировать отца вопиющим нарушением традиций пока рано, а о тайне личной переписки тут, увы, не слышали, причём не только в отношении дочерей и жён, но и в отношении сыновей. Хочешь сохранить письмо в секрете – прочти и скорми его огню, только так.
Отец пробегает текст глазами, хмурится. Я ничего не спрашиваю, дожидаюсь, пока отец сам отдаст мне бумагу.
Приветствие и дежурный комплимент я пропускаю. «Нишаль, на банкете её императорского величества вы стали стали признанной красавицей. Многие говорят, что вы затмили первую красавицу юную леди Иолиль из рода Гайр. Отец леди Иолиль уважаемый генерал, безупречно управляющий самой крупной из наших армий. Три дня назад была заключена помолвка между моим младшим братом Нареном и леди Иолиль. Вероятно, во время фестиваля леди приложит немало усилий, чтобы подчеркнуть своё превосходство над вами. Я буду рядом, чтобы поддержать вас, но будьте осторожны».
– Иолиль Гайр, значит, – вздыхаю я, отложив письмо. – Не живётся девушке спокойно.
– Нишаль…
