Впрочем, какая мне разница. Сейчас он выйдет, поужинает дома мамиными котлетами, а потом пойдёт в какой-нибудь вейп-бар пить пиво и кадрить одиннадцатиклассниц. А я поеду домой, к своему маленькому сыну. Приключение закончилось.
— Кажется, приехали, — жмусь к обочине и собираюсь уже притормозить, когда Кай вдруг кладёт руку на руль и бесцеремонно направляет машину обратно на дорогу.
— Нет, прокатимся ещё, — улыбается он, но улыбка больше не кажется милой и доброй: оскал, вот как она называется.
— Но мы же приехали. Мне не нравятся эти шутки, честно, — кровь снова разбавляет мощный приток адреналина, только в этот раз это не связано с похотливыми мыслями. — Поиграли и хватит. Складываем игрушки в рюкзачки и по домам.
Пытаюсь надавить на тормоз, как вижу приближающийся к моему лицу айфон последней модели, и с заставки на меня смотрит мой сын.
Только вот мобильный этот — не мой.
Часть 4
* * *
Я не могу поверить своим глазам. Откуда в телефоне незнакомого парня из торгового центра фотография моего сына? Это что, шутка такая?
А может, это не Миша? Просто малыш из интернета, который похож…
Стараясь не отвлекаться от дороги, снова кошусь на фото: непослушные тёмные вихры, курносый носик. Это определённо мой ребёнок. На нём клетчатая рубашка с коротким рукавом и синий комбинезон с вышитым на нагрудном кармане слоником. Этот комбинезон подарила моя мама, и в нём я Мишу сегодня к ней и привезла.
В нём и в клетчатой рубашке с коротким рукавом…
Тело пробивает дрожь, настолько мощная, что зубы начинают стучать друг о друга. Я едва не съезжаю в кювет, но каким-то чудом умудряюсь остаться на дороге.
— Откуда у тебя это фото? — хриплю чужим подорванным голосом. Сладкую истому флирта выталкивает в открытое окно всепоглощающая паника.
Кай (а Кай ли?) подносит телефон ближе к своим глазам и улыбается.
— Славный у тебя сын. Похож на тебя.
— Откуда оно у тебя? Пожалуйста, скажи! Откуда у тебя это фото?!
Времени до его ответа проходит не дольше пары секунд, но за этот короткий период я успеваю перебрать в голове всевозможные варианты, где самым уместным было то, что он как-то нашёл мою страничку в социальной сети (как? когда?) и зачем-то скачал себе фотографию Миши.
Стоп! Моя страница в соцсети закрыта! И там точно нет фотографий сына!
— Сфотографировал, — лаконично отвечает он и, чуть приподняв бёдра, засовывает телефон в карман узких джинсов. — Не волнуйся, я не психопат и не извращенец, и не охочусь за чужими детьми, — "успокаивает" он и кивает на дорогу, — вот здесь скоро налево поверни.
Цепляюсь за руль, как за спасительную соломинку, и пытаюсь что есть сил мыслить здраво.
Отбрось панику, соберись же!
Сфотографировал. Допустим. Где? На детской площадке? Как вариант. Мама вечно отпускает Мишу бегать одного во дворе, а сама тем временем треплется с соседками на лавочке. Сотню раз я просила её так не делать, нет, тысячу — но слова мои всегда улетают в пустоту.
Моя мама женщина волевая и своенравная, дочь генерала, и класть она хотела на какие-то запреты. С ней ни один мужик так и не смог ужиться. Да и кто потерпит, когда твою мошонку держат в железном кулаке? Самым стойким оказался мой отец, но и он ушёл, едва мне только исполнилось четыре…
Бросаю быстрый взгляд на своего попутчика и продолжаю сыпать догадками.
Допустим, Кай незаметно сделал фотографию Миши во время прогулки. Но зачем? Слово с сотней знаков вопроса.
Что ему может быть от меня нужно? Деньги? Очень смешно. Кроме квартиры и "Крузера", подаренных Игорем, у меня нет совсем ничего ценного. Побрякушки? Вряд ли парня в Армани и будильником Брайтлинг на запястье интересует скудная горсть бабских украшений.
Что ещё… Секс? Ну тут вообще можно в голос поржать. Он себя в зеркало давно видел? Ему даст любая, стоит ему только поманить пальцем. Да что любая — я сама не долго бы ломалась. Только зачем ему я, рожавшая дама на одиннадцать лет старше? Это я должна бегать за ним и умолять меня помацать.
А может, он хочет взять ипотеку по сниженной ставке и не хочет стоять в очередях? Оттрахать банковского сотрудника — отличная идея сэкономить время.
Бред! Бред! Всё это полнейший бред!
Нужно срочно позвонить маме и узнать, как там Миша. Ведь если она не звонит, значит, с ним всё в порядке… Верно?!
Господи, а если бы это был не Кай, а какой-нибудь извращенец?
Мышцы рта сковало ледяной судорогой.
А что я знаю о Кае? Что? Я даже не уверена, что его зовут Кай.
Я вижу его красивое лицо, атлетическую фигуру и отличные манеры — он прекрасно воспитан, это видно по тому, как он держится, как говорит. Гены ничем не вытравить. Родословная — это клеймо. Этот парень явно отпрыск какого-нибудь бизнесмена и пианистки-дочки-композитора-внучки ректора. Но даже принц Уимблдонский может быть безжалостным убийцей и психопатом.
Я не знаю, кто он.
Я не знаю о нём вообще ничего. Но знаю, что в его телефоне фотография моего сына, и это очень и очень дерьмово.
Так, спокойствие. Я старше! Я явно умнее. На моей стороне перевес в пользу жизненного опыта, которого у него пока нет и быть не может. Я обязана оставлять рассудок холодным.
— Здесь повернуть? — спрашиваю нарочито безразлично и дрожащей рукой (надеюсь, он не видит) тянусь в карман пиджака. Мне нужно как-то незаметно набрать маме и задать единственный вопрос: где Миша. Больше меня ничего сейчас не волнует.
Стучу ладонью по карману. Неудобно вывернув руку, щупаю ткань второго. Телефона нет.
Блядство! Я же точно оставляла телефон там! Я делаю так всегда! Наверное, в этот раз зачем-то положила его в сумку. Или ещё чего хуже — выронила, когда летела ласточкой в свободном полёте у эскалатора торгового центра.
— Ты не это ищешь? — с лёгкой улыбкой спрашивает Кай, и я замечаю между его большим и указательным пальцем зажатый телефон. На этот раз точно мой. С трещиной на корпусе — следствие моей жопорукости. А говорят ещё, что на эти стёкла китайцы дают пожизненную гарантию.
— Можно мне… — тяну руку, но Кай отрицательно машет головой и поджимает губы.
— Прости. Но разговаривать за рулём небезопасно. Мы же не хотим разбиться, верно? — и безапелляционно кладёт айфон в свободный карман своих ультрамодных джинсов.
То, с каким лицом он это сделал, всколыхнуло в моей душе новую волну. Она захлестнула собой первую волну вожделения и накрыла даже волну страха. Волна ярости. Жгучая, раздирающая грудную клетку зазубренными щупальцами.
