– Обезболивающее и жаропонижающее я вколю, пропьёшь курс антибиотиков. Консультация у хирурга. По большому счёту, нужно лечь в больницу под наблюдение врачей. Понадобятся некоторые процедуры. Дома их делать проблематично.
Она говорила сухо и по-деловому, и меня немного отпустило.
– Снимай трусы, Северин.
Зря, ох и зря я расслабилась!
Генка сверкнул глазами. Илонка осклабилась в улыбке.
– Ой, ну что ты как маленький? Что я там у тебя не видела?
Действительно. Нечего ей по трусам женатых мужчин шастать. Высматривать там абсолютно нечего!
– А давайте я сама? – вклинилась в дуэль взглядов. Блондинка вздрогнула. Почти растерялась. – В ягодицу я вполне способна укол сделать.
– Да, Лиль. Лучше ты. Илон, напиши, что нужно. Какие лекарства. А дальше мы сами.
Мадам врачиха пожала плечами. Оставила ампулы и пространные наставления, и я с почётом выпроводила её вон.
– Жена, – сладко облизнулась она на выходе и осмотрела меня с ног до головы, будто решала: прямо сейчас меня в лепрозорий заточить или после того, как распространит заразу своих сплетен среди знакомых. – Надо же. А я думала, он врёт. Где ж ты была, жена, всё это время?
– Где надо, – не сочла я нужным вести вежливые беседы и, практически выпихнув её, с остервенением закрыла дверь на все замки.
– К чёрту. Меняю доктора, – брюзжал Крокодил. – Если он не в состоянии сам приехать, зачем он мне нужен?
– «Скорая помощь» была бы больше в тему, – поддакнула я. – Трусы снимать будешь? – поинтересовалась, протирая руки спиртом и готовя шприц с лекарством.
– Вот ты-то точно всё там видела, – буркнул он и открыл моему взору свой великолепный зад. Ну, логично. За пять лет ничего не изменилось. Всё так же прекрасен. Даже с тыла.
Протерев кожу спиртиком, с особым наслаждением я загнала иглу в заданный квадрат. Крокодил даже не вздрогнул.
– Рука у тебя какая лёгкая, Лиль. А уколы ты где научилась делать?
– Когда Котьке два было, заболел он очень. Вообще он мальчик крепенький, тьфу-тьфу-тьфу, но тогда нам туговато пришлось. Так что я теперь ас. С закрытыми глазами могу, – пошутила невесело. – Можешь не беспокоиться: ягодица твоя в надёжных руках.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Генка, натягивая на себя одеяло. Его трясло.
– Потерпи. Скоро температура упадёт. Буду тебя спасать. Ты поваляйся, а я за лекарствами сбегаю. Тут недалеко аптека круглосуточная. Я её приметила.
– С ума сошла, – взвился мой Крокодил и схватил телефон. – Сейчас организуем. Никуда ты не пойдёшь. Не пущу!
В общем, через время у нас всё было. Расторопный, но сонный молодой человек принёс лекарства и все необходимые для лечения вещи.
– Не уходи, Лиль, – он такой трогательный, когда болеет. Жалко его. Но перед глазами – блондинистая докторша. Так и хочется съязвить, зацепить больно. Но что с больного возьмёшь? Анализы – и те паршивые.
– У нас ничего не было, Лиль, – он ещё и мысли читать умеет.
Даже если и было, – думаю я с грустью, – ничего не изменишь.
– Мне всё равно, – произношу вслух. Вру, конечно. Он всё же мой Крокодил. И всяким Илоночкам здесь не место!
– Ты б легла со мной, а? – зубы у Генки канкан танцуют. – Согреться не могу. Приставать не в состоянии, так что не бойся.
Все мои предохранители вопят об опасности, но я так устала. А ему так плохо. Ложусь рядом. Горячие руки обхватывают меня и притягивают к себе. Он ещё пылает, но кожа уже влажная, не сухая.
Через какое-то время Генка затихает. Наконец-то. Температура у него падает. Я ещё умудряюсь его переодеть в сухую футболку, а потом засыпаю под мерное Крокодилово сопенье.
Завтра погоню его в больницу. Как ни крути, а клыки Мистера Рыжа – это опасное оружие.
33. Ещё одно утро отца семейства
Геннадий
Снилось мне, что мы с Лилькой любовью занимаемся. Самозабвенно и круто. Жарко только очень. Видимо, лето и зной. А мы, обнажённые, на скомканных простынях. Кудряшки её лезут мне в лицо, щекочут нос, и вместо того, чтобы получать удовольствие, я чихнуть хочу. Нестерпимо.
И вроде бы Лильке хорошо, ещё чуть-чуть и… я всё испортил. Чихнул. И проснулся. На груди рыжая падла сидит и тянется мордой к моему лицу, усами щекочет, носом мокрым тычется. И тарахтит, как старый холодильник.
– Брысь, зараза! – раздосадованно спихиваю жирную задницу с кровати. Мистер Рыж сегодня в хорошем настроении. Он на меня не обижается. Щурит глаза свои наглые и носом дёргает, как кролик. Нюхает воздух. Жрать хочет, что ли? Но кормить его у меня желания нет.
Лилька от меня удрала. Я огорчён. Но, может, и к лучшему. Представляю, как я выгляжу. Надо сделать усилие и подняться. Туалет и душ. Потом буду думать обо всём остальном. Но удрать я не успел. Лилька просочилась в комнату, как привидение.
– Как ты? – и руку холодную мне на лоб кладёт.
– Всё нормально.
Я мужик. Мне не пристало жаловаться. Я ж не Котя, мне не четыре года. Лилька качает головой.
– Поворачивайся, буду колоть. И таблетки выпей.
– Пьём или колемся? – интересуюсь с улыбкой. – Что-то одно.
– Колемся, а потом выпьешь таблетки. Давай, шевелись. Мне ещё Котьку в садик и на работу.
Меня бесит её самостоятельность. Как никогда хочется, чтобы она зависела от меня. Чтобы шагу ступить не могла. Хотя, наверное, это утомляет. Но и моя тотальная ненужность в её жизни – хуже кости в горле.
– Я вас отвезу, – чувствую, как её пальцы касаются ягодицы. Лилька место нащупывает, мокрой ваткой трёт, а затем игла тонким жалом сверлит в моей коже ещё одну дырку.
– Северин, ты бы не вставал, а? – в сердцах бросает Лиля. – Если ты сегодня изменишь постели, я заточу тебя в больнице.
Звучит это так страшно, что я смеюсь. Лилька делает страшные глаза и запихивает в меня таблетки.
– Мам! – кричит где-то Костик. – Ну ты ского?
– Сейчас, мой хороший!
Она готова бежать, но Костя сам её находит – переступает через порог моей комнаты. Смешной, волосы торчат, пижама на нём не по росту: штанишки короткие и рукава. Вырос он из неё.
– Ма-а-ам, – глаза у Коти круглые становятся, как у совёнка. – Ты что, Гене укольчики делаешь?
– Ну, да, – разводит Лилька руками.
– И ты не плачешь? – он такой непосредственный, что впору зарыдать, честно.
– Терплю как могу. Я ж большой. Мне как-то стыдно плакать.
– Когда никто не видит, можно, – делится секретом пацан и уточняет: – Ты не загазный?
– Нет, меня лишь Мистер Жир покусал, – успокаиваю Котю и приглашающе хлопаю ладонью по постели.
