– Инна! Сиди в машине! – крикнул Григорий, а сам как вывалился наружу.
Похожий маневр совершил и охранник, сидящий от меня справа. Только дверь его хлопнула, как снаружи и рядом послышались одиночные выстрелы. Все, дальше мне сделалось как-то трудно дышать, в ушах совсем зазвенело, а в глазах потемнело.
– Уходим! Быстро! – именно эта команда, отданная незнакомым голосом, пробилась через вязкую дурноту до сознания, а потом я почувствовала еще, что как бы взлетела в воздух, но почти сразу и приземлилась на что-то жесткое.
Как оказалось, меня выдернули из-под тела Лены и швырнули на сиденье снегохода. От удара вышибло дыхание, только-только восстановившееся после обморока. Я упала прямо животом. Бедные мои детишки! Не повезло им с матерью, не смогла я их защитить. Вот такая мысль промелькнула, когда меня пронзила острая боль, перед тем, как снова погрузилась в темноту.
* * *
– Аккуратнее! Кладите сюда. Да, так. Теперь все вышли из операционной. Я сказал, чтобы ВСЕ! – это кто же так орал, неужели, Иван Дмитриевич?
Чувствовала, что врач надрывал голос, и все равно звук моих ушей достигал, будто проходя через толщи воды или ваты. И еще я ничего не видела. Какая-то мутная пелена застилала глаза. Не темнота меня окружала, нет, вроде бы различала свет, но еле-еле. И еще была боль. Вот только-только пришла в себя, как она и накатила. Острая боль пронзала насквозь, от нее хотелось сжаться совершенно и превратиться в точку. Меня что, резали без наркоза?
Не похоже было на это. Судя по звукам, Иван только готовился к операции, об этом говорили и его следующие команды кому-то неизвестному и характерный звук-звяканье металлических инструментов.
– Игорь! Тебе тоже лучше выйти. Нет, это даже мой приказ. Вышел, я велю!
– Не ори. Я останусь. Это моя жена… это мои дети… сейчас погибают из-за меня…
– Если бы не ты, вот тогда и операция не понадобилась сейчас. Ты сделал все, что смог. А теперь дай и мне выполнить все возможное для их спасения. Уйди, альфа, не нервируй меня!
– Ванька? Есть надежда? Хоть какая?..
– Если бы не было, то не взялся бы сейчас за скальпель. Все. Пошел вон. Хотя… скажи мне одну вещь, Трофимов…
– Слушаю. Что хочешь сказать? Достану все, что только скажешь…
– Нет. Не о том я… Игорь… вот только не смотри же ты на меня так! Я обязан это спросить, пойми.
– Ну!
– Если что… если встанет сейчас вопрос, кого спасти. Что скажешь? Жену или кого-то из детей?..
– В своем уме?! Выбрать, говоришь?!
– Стоп! Уймись! Не зверей, и клыки подбери. Думаешь, я бездушный истукан?! А вот иногда такое случается…
– Да как же можно выбирать?..
– Говори быстро – время уходит, а вместе с ним и чья-то возможно жизнь. Ну! За кого мне, если так выйдет, больше бороться?
– Дьявол! Иван! Ты меня словами режешь!
– Выбор! Игорь? За кого?!
– РРР!!!! Будь все проклято! Инну спасай…
Мне это послышалось? Он выбрал меня? А вообще это что сейчас происходило? О чем они говорили? Какой такой выбор?! Это наяву, или мне все мерещилось? Нет, это не могло быть на самом деле… Такое беспамятство, да? Или все всерьез? Погодите! Как это не бороться за моих детей?! Дети! Спасайте их!
– Она, похоже, начала приходить в сознание, – где-то совсем рядом прошелестел незнакомый женский голос.
Что значит, начала? Да я же им кричала, орала, вопила, чтобы боролись за жизни наших с Трофимовым волчат. А эта женщина сказала…
– Наркоз! Следи за аппаратурой! Начали!..
* * *
И вот я открыла глаза. И не поняла сначала, где находилась. Ясно было только, что лежала на кровати, аккуратно укрытая одеялом в белоснежном пододеяльнике. Какая-то незнакомая комната вся залита солнечным светом. В окно, что располагалось напротив, рассмотрела деревья. Голые стволы? И туя еще вдалеке высокая виднелась. Это сад, что ли? Погодите! Такой сад был вокруг нашего с Игорем дома…
Так я жива? Выкарабкалась? А… а?.. Даже мысленно было трудно и больно думать о малышах, которых носила под сердцем чуть более восьми месяцев. И я дернулась от той мысли, и голова на ослабевшей шее тоже. Тогда и заметила, что рядом с кроватью стояло кресло, и… в нем спал Игорь. Такой измученный. Под глазами темные круги, щеки ввалились, скулы заострились…
– Любимый… – сил хватило прошептать или нет?
– Инна? – Трофимов тут же дернулся и открыл глаза, а там заметил, что смотрела на него, и весь подался вперед. – Очнулась? Слава Луне!
– А… а? – горло так и сжал спазм.
– Тихо! Не беспокойся. Дети живы. Любимая, ты подарила мне, недостойному, двоих детей. Не плачь, детка. Все уже позади. Ванька сказал, что они родились крепкими. Особенно девочка…
– Девочка? У меня дочка?
– Угу! У нас! Девочка и мальчик. Девчонка чуть покрупнее своего братика. Что хочешь сказать? Показать их тебе? Сейчас!
И через пять минут муж вернулся в комнату с двумя свертками в руках, а за ним вошла какая-то пожилая женщина в белом халате и с маской на лице.
– Вот они. Наши волчата. Не шевелись! Тебе пока нельзя вставать. Я этих малявок покажу сам и положу рядом. Идет? Знакомься… это мальчик, а вот и красавица дочка. А Марья Ивановна их няня. Познакомились? Тогда детей надо вернуть в кроватки. Они у них специальные… на всякий случай, все же родились чуть раньше положенного срока…
– А?.. Здесь нам не опасно? И… где это мы находимся?
– Как?.. Это же наш дом. Хотя, в нем действительно очень много комнат, которые ранее не использовались. Это одна из них. Тебя поместили здесь сразу после операции, а детскую временно оборудовали по соседству. Но как только чуть окрепнете, так перенесу тебя в нашу спальню, а детишек в ту комнату, что ты для них подготовила. Согласна?
– А те… опасности больше нет?
– Можешь быть спокойна – все позади. Я разобрался с той стаей. Никто из них теперь не сунется на нашу территорию. И угадываю твой следующий вопрос, жена. Нет! С Леной и Борисом все в порядке. Кузина твоя вообще отделалась нервным стрессом, а вот Ладаев, как и еще несколько наших, сейчас в больнице. Их подлатали немного, но в целом все обошлось. А вот плакать не надо… Это вредно. И тебе и детям. Мне сказали, что между вами связь. Если начнешь нервничать, то они заплачут. Во! Слышишь? – он насторожился и поднял вверх указательный палец, я тоже расслышала детский писк из соседней комнаты. – Нет, они, в общем-то, спокойные дети, если сыты и сухие.
– Игорь? А ты, правда, выбрал тогда меня?
По всему, он сразу понял, о чем его спрашивала, потому что напрягся, а взгляд его посуровел.
– Я люблю тебя больше собственной жизни. Сразу понял, что пропал, как только увидел. Помнишь ресторан?..
