И не знаю, что там, в городе, думала делать со всем выше перечисленным, а тут, по месту прибытия, я вначале просто завалилась спать. Видно, сказалась усталость. Все же на большие расстояния ездить привычка нужна, а у меня ее не было. Вот и разморило. Как только постель себе наладила, так на нее и упала. А как голова подушки коснулась – провалилась в сон. Нормальный он у меня получился и крепкий.
Проспала до самого вечера. Открыла глаза, а там закат. Красотища! Не удержалась и, отложив все дела по дальнейшему устройству на новом месте, пошла на берег озера – любоваться. Присела на бережку, обхватила руками колени и замерла. Сначала бездумно сидела и просто видом закатного неба восторгалась. Там буйствовали краски. Крупные такие мазки расчертили небосклон по горизонтали и, казалось, сочетали в себе несочетаемое, а смотрелось все завораживающе. Я через час опомнилась, это когда уже значительно стемнело, и побежала за мобильным телефоном – запечатлеть картину. И как дорвалась: щелкала кадры и щелкала. Так увлеченно у меня это вышло, что в хлам разрядила гаджет. А заряжать где? Да еще напоследок глянула, а до меня Лялька с мамой пытались дозвониться. Вот дела! Что же это я? Надо же было им позвонить сначала. Мол, добралась нормально… на южный курорт, ага! И только потом уже заряд на фотографии переводить. Эх, забылась я что-то…
А теперь знала, что будет. Если, последний срок, завтра утром не позвоню, то мама с Лялькой объединят усилия и полмира перевернут, меня разыскивая. Не дело. Следовало решить этот вопрос. И побыстрее. Это я так решила, собираясь с рассветом отправиться к Трофимычу. Но у того, кто создал наш мир и присматривал за нами, его творениями, оказались иные планы. То есть отрезать мне путь к поселку, сделав его непреодолимым. Как? А ливень стеной послал на мою голову.
Я уже проснулась от стука крупнейших капель дождя по крыше заимки. Пока встала и умылась, за окном увидела будто занавесь из струй. Открыла дверь, вытянула под дождь руку… уй, прохладный. Оглянулась, чтобы сообщить об этом Ладу, как единственному живому существу, поселившемуся здесь со мной, а его и не было рядом.
– Эй! Пес! Ты где?
Ясно, что на тряпичном вязанном коврике, где собака укладывалась на ночь, Лада не обнаружила. Под сбитым из грубых досок топчаном тоже. Под столом вообще все от двери просматривалось – туда и заглядывать не пришлось.
– Где же ты можешь быть?
За небольшой печуркой, на которой следовало готовить еду, ею же и отапливать, если понадобится, помещение, крупному зверю место было маловато, но я все же туда заглянула. Пусто. За свои баулы тоже. Не ахти, какие габариты имели, но все же…
– Что за чертовщина? Дверь же открывается на себя! Не могла собака ночью в нее выйти. Или могла?
Вот с такими мыслями и уселась на кровать, а через пять минут моих разнесчастных раздумий в дверь заскребли.
– Лад, ты?
Другого я никого не ждала, вот и рванула дверь. И увидела на пороге совершенно мокрого пса.
– Да что же это такое?!
Всплеснула руками и еще попричитала-поохала. И вроде бы Лад выглядел как-то диковато после этого возвращения. Или мне показалось? Нет, наверное, померещилось из-за намокшей темной шерсти сосульками. А он как-то нервно прошелся по комнате, будто выискивая себе угол потеплее. Или мне это только показалось. Но, так или иначе, а я бросилась к печи, собираясь ее растопить.
– Сейчас, сейчас… Здесь станет тепло… И что тебя понесло… Нет, плохая из меня хозяйка. У хороших в такую погоду собаки не гуляют…
Как с растопкой справилась, так пристальнее присмотрелась к Ладу. Нет, замерзшим он не выглядел. И хорошо – смотришь, не заболеет. А чтобы наверняка к нему хворь не прицепилась, и к моему успокоению, погрела нам с ним на завтрак гречку с тушенкой, что из дома с собой привезла. Горячая пища, она в таком случае все лучше холодной. А Лад отчего-то есть так вот сразу не хотел.
– С чего это ты морду воротишь? – упрямо пододвигала к нему миску. – Скажешь, вчерашним днем сыт? Ешь! Мне так спокойнее будет.
И могла бы поклясться, что пес вздохнул, прежде чем принялся уплетать кашу.
– Вот это дело! И видишь, я тоже… с тобой за компанию…
Шерсть на собаке просохла быстро. Это порадовало. А вот непогода утихомирилась только к вечеру. Называется, приехала на природу, а, не высунув носа, просидела в домишке. Хорошо еще книгу с собой прихватила. Вот и читала весь день, а Лад грел мне ноги, когда разрешила ему лечь рядом на покрывало.
– И как теперь быть? – нерешительно посматривала в окно на серое небо. – Пока дойдем до Трофимыча, совсем поздно будет. Да, белые ночи, оно понятно. Но люди-то спать ложатся… Эх, придется ждать до утра. Вот только бы снова дождь не зарядил.
Опасалась зря – утро встретило ярким солнцем. Но не успела ему порадоваться, как снова обнаружила пропажу своей собаки. Да как же ему удавалось выбраться из дома? Уму непостижимо. И выходило, что я к Ладу уже привыкла, вон как волновалась за него. Места себе не находила и все ходила вокруг заимки и звала. Слава богу, нашелся быстро.
– Ты что же делаешь, Лад? Хочешь, чтобы из-за тебя поседела? Знаешь, как переволновалась?! – я его отчитывала, а он чему-то радовался. – Ищу, ищу… Что только в голову не лезло. А вдруг тебя местные волки сожрали? Есть здесь, наверняка, стая…
Вот на эти мои слова пес отчетливо фыркнул и сел на задние лапы, засматривая в глаза. А потом метнулся к ближайшим кустам и выволок оттуда некую птицу.
– Это что? Глухарь, что ли? Ну, ты даешь! Добытчик?! Это же надо!.. Ладно, иди, поешь, и пойдем в поселок. Мне срочно надо зарядить телефон и позвонить маме. Но на будущее тебе скажу: впредь буду тебя в избушке привязывать. Понял? Это чтобы не искать вот так и не волноваться.
А как только я дозвонилась до Ляльки, так получилось, что до нее первой вышло, так она меня огорошила сообщением.
– Инка? Что творится? Почему тебя здесь Трофимов ищет? Прикинь, ко мне явился. Куда, говорит, твоя подруга могла деться. Ин, это как? Это ты ему мой адрес дала? И вообще!.. Так у тебя с ним что-то было, да? Что ты там молчишь? Не стыдно тебе от подруги такое утаивать? Она, понимаете ли, на южном солнце загорает, а я тут вся на нервах!..
У меня же просто дар речи отнялся, и я замерла в недоумении. И как иначе? Странно же все это было. Незнакомый мужик, птица высокого полета, мэн совершенно не нашего круга, а отчего-то меня разыскивал? И не просто, а землю рыл. Вон, на подругу как-то выйти умудрился. И с чего? Ох, чувствовала, что не к добру. И сердце еще от этого Лялькиного сообщение забилось часто-часто. И вообще, как-то много этого Трофимова в моей жизни стало…
– Что вас может связывать, Ин?
Вот и я хотела бы это знать. И чувствовала, что тот участок моей жизни, который таинственным образом выпал из памяти, начал давать о себе знать.
* * *
Этот Трофимов не шел у меня из головы весь день. Возвращалась неспешно к заимке, помахивая палкой и сбивая ею зацветающие травы, наблюдала за полетом местных пичуг и думала о той странной встрече около зоомагазина. Удила с огромного прибрежного валуна с помощью привезенного с собой спиннинга, разделывала тех трех рыбин, что удалось поймать, варила из них уху и размышляла о странном поведении того мужчины. А еще и глухаря, добычу Лада, пришлось ощипывать и в углях вечернего костра запекать тушку вместе с несколькими картошинами, но и во время этого занятия в мыслях был Трофимов. Только, думай – не думай, а понять никак не получалось, каким боком он мог соприкасаться с моей жизнью.
