Есеня оглядывает зал – в углу лежат несколько матов, подвешенный к стене, свисает канат. Рядом – мешок из сетки, набитый мячами. У мешка стоит Попов, вяло бьет мячом об пол, – с похмелья, небрит, одежда засаленная, похож на бомжа. Оборачивается на Есеню.
– Ну и что вам надо?
– Вы неоднократно угрожали администрации школы. Собирались взорвать здесь все и убить. Всех. Детей. Учителей. Правильно цитирую? Было дело?
– Ну, если б я взорвал, мы бы здесь не беседовали, правда?
– Вы когда уволились?
– С работы? Месяца два назад. При чем здесь…
– Просто суммирую факты.
– И что вырисовывается?
– Полгода назад здесь погибла ваша дочь. Вы обвинили сотрудников в халатности. Расследование показало – несчастный случай. Но кто-то должен был ответить, да?
Попов смеется. Резко бросает мяч, попадая прямо в сетку. Зуев напряжен, готов ко всему.
– Да… Круто все совпадает. Как, блин, «Лего». Крючочек-петелька. Вы меня спецом сюда, да?.. Где она умерла?.. Чтоб меня, типа, пробило? И я признался – хоба, дело раскрыто, можно уезжать? Думаете, я? Пацана этого убил и тетку?
– Откуда вы знаете про них?
– Да блин, весь город знает уже!.. Вы на какой планете живете? Через полчаса знали, все в телефонах! Ты че! Это ж наше, родное, прославимся теперь! А вот ты – ты знаешь, каково это, ребенка потерять?!
– А я не обязана знать.
– Тогда… послушай. Кто бы твоего ребенка ни убил, виноват всегда ты. Недосмотрел. Не уберег. Ты. Ты должен был рядом с ней быть, всегда, всю дорогу, каждую минуту. Только так можно уберечь… Я… на них грешил сначала… На учителей. Но это я… Виноват. И это не проходит. Она всегда со мной, я вот щас с тобой говорю, а она здесь стоит, рядом, Лиза, и я куда бы ни пошел – она со мной. Думаешь, если убью кого – она уйдет?.. Нет… Мне так не кажется…
Зуев нагоняет Есеню, которая идет, погруженная в свои мысли.
– У него за последние полгода четыре привода. Драки. Последняя – с ножом. Он по вечерам в парке ходит, нарывается, чтоб отоварили… Я проверил, он эту пенсионерку теоретически мог знать…
– Это не он.
– Опять чуйка?
Есеня поворачивается к нему.
– Я… Можно мне минуту?
Зуев кивает немного растерянно. Есеня быстро идет к своей машине. Она сидит на сиденье водителя, ее руки цепко держат руль так, что костяшки ее пальцев побелели. Есеня смотрит перед собой. По щекам Есени начинают катиться слезы.
– Это я виновата. Я виновата. Я.
Есеня бьет руками по рулю так, что пару раз нечаянно нажимает на гудок. Ее волосы растрепались, у нее истерика. Есеня повторяет «я, я, я». Хватается за плечо – свежая татуировка причиняет боль. В боковое стекло стучит Зуев. Есеня быстро вытирает слезы, пытается ровно дышать. Поправляет волосы, опускает боковое стекло.
– Информация поступила, там на Балтийской мужик в квартире заперся, с ружьем – из окна стреляет. Кричит, знает, кто убил! Требует ментов. Да не простых, а вас.
– Едем.
Прохожие прячутся за машинами. Гремит выстрел – в небо. Откуда-то с третьего этажа несется пьяный ор:
– … Где аресты, суки?! Где д-дознания?! Убийцы на свободе!!
Машина полиции – за ней полицейский, направляет пистолет на окна, откуда идет стрельба. Но стреляющий глубоко в квартире – его не видно.
– Я все знаю! Куплено все!
Группа захвата продвигается к дому. Есеня и Зуев, пригибаясь, проходят к полицейскому.
– Что он?!
– Телевизор в окно выкинул. И палит.
– Суки, где п-правда?! Червяков выпустили, а правды нет! – Голос мужчины звучит сорванно.
Есеня смотрит на разбитый телевизор на асфальте. Она сразу понимает. Она в составе штурмующей группы вламывается в квартиру. Стрелявшего уже скрутили, это пьяный, не слишком адекватный человек – ему выкрутили голову, но он видит Есеню и смеется.
– Он сказал, ты придешь… Ты пришла! – Мужчина по фамилии Чайка еле выговаривает слова.
– Где он?
Чайка смеется, не говорит ничего. Зуев закончил осмотр квартиры.
– Здесь больше нет никого. О ком он говорит?
Есеня не отвечает. Есеня садится за руль. Лихорадочно соображает. Пистолет – в кобуру. Достает телефон, контакт – Женя. Набирает, заводит мотор и резко трогается с места. Она напряженно ведет машину, пытаясь осознать ситуацию. В трубке гудки. Есеня сбрасывает.
– Блин!
– Аккуратней надо. На дорогах.
Есеня не теряет ни секунды – резко вбок, ударяется колесом о бордюр, но не обращает на это внимания. Машина резко встает, прохожие шарахнулись в сторону, поспешно разбежавшись. Есеня выхватывает пистолет, направляет Меглину в лицо, но он перехватывает ее руку, выкручивает, она вскрикивает, он забирает пистолет. Дергает ее за выкрученную руку, она бьется о сиденье – и пистолет смотрит ей в лицо. Палец на спусковом крючке. Долгая пауза.
– Он был твоим другом, как ты мог!!
– Не знаю… Не помню. Вспомнил, как убивал. Других. Как меня убивали. А это – не помню. Помню – голос ночью…
– Какой голос?!
– Кого поймать должен. Дверь – открыта. Он меня позвал!
– Я видела записи. Ты убил отца!
– Записи одну сторону показывают! А с другой стороны – кто?!
– Никого…
– Всегда есть кто-то! Я вспомнить хочу! Найти! Помоги мне – а я тебе тут помогу… Вы сейчас – ждете! И они – ждут!
– Кто – они?..
– Убийцы здешние, кто!
– Хочешь сказать, он не один?
Телефонный звонок обрывает разговор. Есеня не берет. Пауза. Меглин думает, потом кивает на телефон.
– На громкую.
Есеня выводит звонок на динамики автомобиля. В телефоне голос Жени:
– Алло?.. Есеня?
– Да, Жень…
– Все в порядке у тебя?
Есеня смотрит на Меглина. Он коротко водит головой из стороны в сторону – не надо.
– Да. Работаю. Прости, перезвоню…
– Секунду погоди! У меня результат экспертизы пришел. По папе… В общем… Идентифицировали отпечатки пальцев. На шее и верхней стороне век. Это Меглин. Он… знаешь, такое ощущение, что он нарочно, что он вызов нам, сука, бросает!.. Я его найду, Есень, я землю переверну. Ладно… ты как там?
– Нормально.
– Все, не отвлекаю. Целую…
Отбой. Есеня смотрит на Меглина.
– Ты или веришь мне. Или нет.
Он бросает пистолет на сиденье рядом с собой и уходит. Меглин идет по улице как потерянный, Есеня выскакивает из кабины, бросается к задней части салона, хватает пистолет, идет за Меглиным. Кричит:
