— Тебе работа нужна?
— Костюмчик не надену, сразу говорю, — фыркнул Мартин, но глаза его загорелись, Алек заметил это.
— А если серьёзно?
Лэнс вздохнул.
— Я сейчас на мели, босс. Из зала меня выперли. Пока восстановлюсь, клиенты разбегутся…
— Понял. Восстанавливайся. Дам твою визитку парочке знакомых дам. Они нуждаются в личном фитнес-гуру, — Алек усмехнулся одним уголком губ.
— О, класс! Только не слишком старым! — Лэнс рассмеялся, но следом скривился от боли — закололо в боку.
Приехал Джулиано. Он показался в комнате больного и отсалютовал ему папкой для бумаг. Алек вышел к нему, притворил за собой дверь.
— Налоговую проверку прошли, — обрадовал он.
— Великолепно! — Алек похлопал брата по плечу и широко улыбнулся. Сдерживать эмоции больше не хотелось. Всё налаживалось. Капитал «Корелли консалтинг» и его личный капитал были чисты, неприкосновенны и как никогда огромны. Кредит доверия, который выдал ему Фредерико Романо, заключавшийся в праве на пользование его активами, пусть и временно, дали ему сильнейшие рычаги влияния не только в бизнесе, но и за пределами его.
— Ну, что? — Джулиано кивнул на чёрный прямоугольник телефона, который Алек задумчиво, в предвкушении крутил в руках. — Давай?
Зло усмехнувшись, Алессандро набрал номер бывшего тестя. Копию показаний и черновик заявления в полицию Джулиано подготовил для отправки в офис Фальконе, и теперь держал палец над иконкой «отправить», словно над красной кнопкой.
Ровно через шесть гудков в трубке послышалось хриплое, грубоватое «Да!».
— Дон Лука, — как-то даже слишком весело начал Алессандро. В груди разгоралось нетерпение.
— Сандро? — с притворным удивлением откликнулся Дон Фальконе. Казалось, он ждал его звонка. Алека грела мысль, что он не представлял, с чем именно бывший зять ему звонит. И он не ошибся. — Хочешь предложить мировую? Я не против, только, сам понимаешь, условия будут для тебя не из приятных…
— Нет, я хочу побеседовать с вами о вашей дочери, — прервал его Алек.
В трубке воцарилась тишина, зазвеневшая по натянутым струной нервам. Джулиано смотрел Алеку прямо в глаза, чуть прищурившись, как хищник перед нападением, ждал развязки ровно с таким же нетерпением. И у него порой проскальзывали такие повадки, несмотря на привычное благостно-сдержанное выражение лица. Он же Корелли.
— Габриэле давно остыла в земле, не беспокой её память, неблагодарный щенок… — тихо, словно потревоженная в гнезде змея, зашипел, затараторил Фальконе.
— У тебя есть ещё одна дочь. Последняя… — Алек словно выстрелил в воздух. Привлёк внимание. Заставил прохожих лечь на землю и прикрыть руками головы. Джулиано мстительно улыбнулся. Алек умел быть эффектным.
— Что ты…
— Давайте встретимся, Дон Лука, — прервал его Алек. Время театральных пауз закончилось. — Обговорим нынешнее положение дел…
— Я не собираюсь с тобой встречаться…
— Бьянка совершила убийство и покушение на убийство. Доказательства собраны и ждут своего часа, чтобы отправится прямиком в полицию округа и в «Чикаго Трибьюн». Копия будет выслана вам в течение минуты после окончания разговора, — вывалил Алессандро и прикрыл глаза, наслаждаясь, представляя себе эффект от сказанного. Наверняка, у дона Луки покраснела лысина и пот выступил на лбу. Наверняка, он ослаблял сейчас ворот галстука и старался подобрать более цензурные слова, чтобы не дискредитировать свою респектабельность, старый пройдоха.
— Что за бред ты несёшь?! — Не старался. Он загремел в трубку густым басом, разбрызгивая слюну, словно яд змея. Алек отнял трубку от уха — динамик разрывался от громкости.
— Спросите у Витторио, начальника её охраны. Он должен быть в курсе.
Трубку бросили. С чувством выполненного долга Алессандро положил телефон в карман.
— Ну, теперь жди звонка, — улыбнулся Джулиано.
Пришло время покинуть «лазарет». Квартира под надёжной охраной, его миссия на сегодня выполнена, впереди ещё море дел. А вечером его ждала Изабелла. Алек вдруг взглянул на брата. Тот смотрел в окно, задумавшись о чём-то своём.
— Джулс. — Брат обернулся. — Если хочешь, я уволю тебя.
— В смысле? — Его густые брови взметнулись вверх. Джулиано даже приосанился и поудобнее перехватил папку с отчётами.
— Знаю, что тебе всё это осточертело. Что это не для тебя всё. И та девушка, дочь копа… ты мог бы уехать, и никто бы тебя никогда не достал…
Алессандро искренне желал брату счастья, зная, как нелёгок их путь. Помня о Данте. Алек не станет таким, как его отец, а всем вокруг давно уже плевать, кто есть кто. Алек сумел отвоевать для себя Изабеллу. Сумеет и Джулиано. Пусть и далеко от Чикаго.
— Спасибо, Алек, но… Ты правда думаешь, что я оставлю тебя одного? Сейчас?! — Джулиано взглянул на него с укоризной. — Мы же семья… Я останусь. Ради Данте.
— Ради Данте.
У Алессандро потеплело в душе. Джулиано — его опора — остаётся с ним. Он хлопнул брата по плечу, и вместе они вышли из квартиры.
Поздним вечером Джулиано Корелли зарулил в кафе, где работала официанткой улыбчивая девушка Эмма. Взглянул на неё сквозь панорамные окна: сиреневая униформа, чёрные, уложенные в идеальный, гладкий, как у балерины, пучок волосы, ослепительная улыбка, добрые глаза. Девушка с невозможно доброй, щедрой душой. Таких сейчас не бывает. Она словно что-то почувствовала, подняла взгляд, посмотрела в окно. Когда она прищурилась, увидев что-то знакомое — у Джулиано была приметная машина — он нажал на газ. Когда-нибудь он решится. А пока пусть всё остаётся так.
Эпилог
Три месяца спустя
Джованни Барбарро — самый старый из ныне живущих член Коза Ностра, Capo Dei tutti çapı*, прошедший Вторую Мировую, успевший повоевать на двух фронтах и сделавший безумное состояние на вывозе и продаже антиквариата и предметов искусства с территории побеждённой Германии — прогуливался вдоль антикварных фонтанчиков загородного отеля, в котором собрались все четыре Семьи для празднования сорок первого дня рождения Ричи Понтедра. Алессандро составлял Дону Барбарро компанию.
