— Я просто все эти годы не могу смириться, что из-за меня ты в ссоре с мамой.
— Тебя это никак не касается. Иди ко мне! — берет руку, тянет на себя. Я послушно устраиваюсь у него на груди.
— Правда?
— Правда. Мы бы в чем-то другом не сошлись. Такой она человек, хочет всех загнать в свои рамки, считая, что только они правильные и точка.
— Меня это угнетает. Каждый год думаю, что без меня тебе было бы легче.
— Уверена? А тебе без меня?
— Плохо. Я плохо сплю без тебя. Я не представляю свою жизнь без тебя. И дети. Для них это будет катастрофа!
— Тогда не забивай свою чудесную голову всякой ерундой. С мамой я сам буду разбираться, а ты никогда больше не смей думать, что в чем-то виновата! — поднимаю на Эмина глаза, улыбается.
Я уже знаю, что улыбается он только дома. Что на работе он со всеми строг и справедлив. Что когда мы появляемся вместе на каком-то мероприятии, многие недоумевают. Что меня, наследницу приличного состояния, независимую, красавицу и умницу может связывать с этим угрюмым, мрачноватым чеченцев, который если не побреется, вызывает у незнакомых людей священный ужас. Они трепещут перед ним от страха. За спиной часто о нем говорят, как об авторитете, который связан с боевиками. И никто, конечно, никогда не узнает, как этот суровый на первый взгляд мужчина млеет и растекается, как мороженое на солнце, когда три дорогих ему человека с криком "Папа!" вешаются на шею. И я тоже отвоевываю себе местечко.
— Я люблю тебя! — вздыхаю и прижимаюсь щекой к его груди, вслушиваясь в равномерное сердцебиение.
— Я знаю! — целует в макушку, обняв меня за плечи. Не говорит в ответ банальных слов. Знаю, что для него я его путеводная Звезда.
Конец
