Книга Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России, страница 28. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России»

Cтраница 28

Собственно, на этом всем честолюбивым мечтам Разина пришел конец. Кроме Астрахани его казаки удерживали еще несколько городов поменьше, но на подмогу Барятинскому тоже с сильным войском подошел Юрий Долгорукий и за три месяца ликвидировал все очаги сопротивления в Поволжье – методами, которые сегодня ужаснули бы интеллигента-гуманиста, а в те времена при усмирении подобных бунтов были в большом ходу по всей Европе…

В общем, неподалеку от Разина явственно замаячил толстый полярный зверек. В январе 1671 года он вернулся на Дон и засел в городке Кагальник. Теперь у него оставалось не более трех тысяч человек. По каким-то своим соображениям он решил на сей раз захватить власть на самом Дону – и попытался взять «столицу» войска Донского, городок Черкасск. «Домовитые», имевшие неслабое превосходство в силах, штурм отбили, и Разину пришлось убраться восвояси. Теперь он окончательно достал и «благонамеренную» часть донцов, которым никак не улыбалось ссориться с Москвой, особенно теперь, когда поблизости добивало остатки мятежников немаленькое царское войско. В апреле «домовитые» во главе с войсковым атаманом Яковлевым сами осадили Кагальник и сожгли его дочиста. Разина с братом Фролом взяли живыми, заковали и отвезли под сильным конвоем в Москву. Где Разина, как легко догадаться, отнюдь не собирались кормить пряниками – с чего бы вдруг, за все его художества? 6 июня 1671 года его четвертовали в Москве. Астрахань, правда, продержалась до ноября, но потом взяли и ее, захватили живьем Василия Уса и пряниками тоже кормить не стали…

На том и кончилось. Но кое-какие непроясненные моменты существуют до сих пор. Непонятно, почему Разин (никогда не отличавшийся православным благочестием) дважды ездил паломником на край света, в Соловецкий монастырь. Гораздо ближе имелось немало других православных монастырей, пользовавшихся особым уважением, – в том же Киеве хотя бы. Есть один интересный нюанс… Во время обеих поездок Разина на Соловки церковный раскол еще не полыхнул, но кое-какие огоньки уже разгорались. Когда раскол все-таки грянул и «староверы» оказались объектом лютых репрессий, они в большом количестве бежали не только в Польшу, где основали знаменитую общину на Ветке (территория нынешней Белоруссии), но и на Дон. А Соловецкий монастырь категорически отказался принимать реформы Никона, став этакой русской Ла-Рошелью. В 1676 году началась осада монастыря царскими войсками – и продолжалась восемь лет (Соловецкий монастырь был построен как мощная крепость, и взять его было ох как нелегко, да и взяли-то в конце концов не благодаря воинскому умению, а в результате предательства кого-то из осажденных, показавших потайной ход). Источники тех времен отмечают, что среди защитников монастыря было немало беглых с Дона разинцев. Так что тема «Разин и старообрядцы» еще ждет своего исследователя…

Между прочим, желание Разина взять Москву по тем временам не выглядит какой-то несбыточной утопией (учитывая количество «горючего материала» в виде обозленных «ползучим» закабалением крестьян и городских низов). Даже сто лет спустя Пугачев вполне серьезно строил подобные планы – а уж во времена Разина… Когда прошло всего пятьдесят с лишним лет, Москву опять-таки всерьез собрался брать с целой армией Иван Болотников (личность во многом загадочная и до конца не проясненная даже сегодня). Народу за ним шло немало, потому что Болотников провозгласил краткую, но крайне привлекательную для простого народа программу: перерезать всех бояр, дворян и просто богатеев, а их хозяйство и жен взять себе. Такие программы принимали с большим воодушевлением и не только в России, и не только в те времена…

Теоретически рассуждая, у Разина были (пусть и слабые) шансы взять Москву. Но вот потом… Потом непременно наступило бы новое Смутное время: с помощью «казачьего круга» ни с Москвой, ни с другими крупными городами не управиться, а главное, не создать крепкой центральной власти. Значит, снова совершенный хаос, все воюют со всеми, претендентов на престол объявляется столько, что не сосчитать, шведы с поляками и крымцами, как и в прошлую Смуту, вторгаются очень быстро… Одним словом, ничего хорошего, кроме плохого.

Хотя, если называть вещи своими именами, Разин был всего-навсего главарем разбойничьей шайки (правда, самой крупной в XVII веке после Смутного времени), в советские времена, как многие должны помнить, из него сделали идейного борца с царизмом, озабоченного исключительно тяжкой судьбой простого народа (того самого, который Разин преспокойно использовал в качестве «пушечного мяса»). Советские энциклопедии и школьные учебники именовали его не иначе как «выдающимся руководителем крестьянской войны против феодально-крепостнического гнета» – что истине мало соответствует. А о шалостях Разина на Волге и в Персии старались не упоминать, прекрасно понимая, что это бросает тень на светлый образ «народного печальника».

Так вот, самое интересное… Подобная точка зрения родилась не после революции, а значительно раньше, во второй половине XIX века, когда в России расплодилась и понемногу набрала силу либеральная интеллигенция. Как и у нынешней, у нее была какая-то патологическая страсть ко всевозможным блатарям, провозглашавшимся «борцами за свободу». В них зачислили и Разина. Кроме песни о «персидской» княжне появилась еще одна, якобы народная, а на деле тоже написанная неким интеллигентом, – «Есть на Волге утес».

Есть на Волге утес,
диким мохом оброс…

И далее подробно повествуется, что именно на этом утесе любил часами просиживать Разин, размышляя о счастье народном и той самой «борьбе с феодально-крепостническим гнетом». И если найдется человек, всей душой и сердцем болеющий борьбой за свободу, —

…то утес-великан
все, что думал Степан,
все тому смельчаку перескажет…

Как и «Из-за острова на стрежень», эта песня до революции имела большую популярность у вполне законопослушных граждан, к беднякам отнюдь не принадлежавшим и ничуть не горевшим желанием воевать за «счастье народное». Ничего удивительного. Как явствует из примера с Робин Гудом (и множества подобных ему европейских персонажей), блатная романтика давненько привлекала не одних лишь россиян (вспомним, с каким воодушевлением горланят балладу об убийстве епископа разбойником вполне себе добропорядочные британские обыватели).

А вот самый что ни на есть простой народ, за счастье которого Разин якобы боролся… Вот у него отношение к Разину отчего-то нисколечко не совпадало с тем, что бытовало среди либеральной интеллигенции. Чисто народный фольклор, сочиненный не городскими интеллигентами, а самым что ни на есть простонародьем, отчего-то очень по-разному относился к Пугачеву и Разину. Вот Пугачев как раз сплошь и рядом рисуется борцом за народное счастье, песни и сказы о нем проникнуты искренним расположением. А вот Разин частенько рисуется как злобный колдун (иногда – карлик наподобие гнома), наделенный сверхъестественными способностями, употребляющимися во зло. Иные предания не уступают по увлекательности романам Стивена Кинга: Разин колдует, призывает на подмогу бесов, летает по воздуху на лодке, обитает в заколдованных пещерах, зарывает заклятые клады, которые так просто случайному человеку не взять… Такое вот отношение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация